#НАХРЕНЁБЩЕСТВО. Григорий Аркатов

предположение, что части целого обязаны самостоятельно войти в трансперсональную гармонию и тем самым создать подлинное совершенство. Так вот я разрешил своему идейному продукту самостоятельное развитие.

      Но что в итоге?

      «Все же чего-то не хватает…», – продолжал мысленно настаивать я.

      – Хозяин, вас просят подписать уведомление о вручении.

      Скрипучий голос дворецкого не дал мне домыслить. Я снова оставил оранжевые горы и салатовую долину на произвол судьбы и среагировал на зов банальности.

      – Где? – спросил я.

      Кисть правой руки в полной бессознанке дернулась вперёд, предлагая свои приземлённые услуги.

      – Здесь, – палец курьера указал на галочку внизу клочка бумаги.

      – Хорошо, – сказал я и без заминки черканул витиеватую закорючку.

      – Спасибо.

      – Это вам спасибо.

      Секундой позже курьер поставил на небесно-голубую гладь стола картонную коробку средней величины.

      – Она там? – спросил я.

      Курьер был человеком и в отличие от моего дворецкого умел моргать и удивляться.

      – Кто «она»?

      – Вы не в курсе?

      – О чем?

      Я достаточно быстро понял, что репликами недоумения не стоит увлекаться. Не этого я ждал долгие триста лет.

      – Сурен, расплатись с человеком.

      – Как скажите, хозяин.

      Навязанные лишние мысли немножко попридержали уход курьера. Он, также как и я, начал накручивать себя не к месту и не по делу. Но мой инопланетный дворецкий имел цепкую и болезненную хватку трёхпалой ладонью. И этот нюанс всегда работал как самый веский аргумент.

      – Хозяин считает, что вам пора.

      – Хорошо-хорошо…

      Вскоре и дворецкий, и курьер исчезли из поля зрения. Я же остался наедине с картонной коробкой.

      «Наконец-то!»

      В пределах досягаемости находился крючковидный нож. Я встал со стула. Слюна предвкушения скопилась в углу рта.

      – Спасибо и до свидания. Удачного пути. Не спотыкайтесь, пожалуйста…

      Сурен как самый старательный слуга выучил все дежурные фразы. Но применял он их обычно не к месту и всем скопом.

      Но мне было не до его окультуривания. В тот момент в особенности.

      Крючковидный нож был хорошо заточен. Он рассек клейкую ленту одним резким движением.

      – Ну, здравствуйте, Александр Дмитриевич!

      Едва картонные створки были раздвинуты, мое удовольствие оказалось на пике.

      – Как вам живётся?

      Мне понравилась моя жестокая шутка. Отрубленной голове из коробки – нет. Она недовольно сморщила гримасу.

      – Как же так, Александр Дмитриевич?..

      Но слишком долго издеваться оказалось скучно.

      – Вы слишком депрессивно выглядите… Пойду-ка я от вас…

      На этой торжественной ноте я оставил нож, оставил картонную коробку вместе с одиозным содержимым и вышел из «комнаты для медитаций». Впрочем, чтобы не было чересчур скучно, я прихватил с собой несколько писем с серебряного подноса и сунул их в карман пиджака.

      – Пока-пока.