Слово о неутешных жёнах (сборник). Георгий Баженов

не добьешься. А тут – тем более – дело такое деликатное…

      Говорили о том о сем, Полина раскраснелась – поначалу от работы, а теперь еще от заваристого чая, пышущего ароматным духом крепости и сласти, и отец Полины то ли любовался ею, то ли просто радостно чувствовал в ней свою породу, во всяком случае смотрел на нее веселым, лукавым, как бы даже подначивающим взглядом: ну-ну, посмотрим, на что ты еще мастерица, поглядим… А когда услышал между прочим, что Полина в это лето успела побывать у Зои, у сестры, это черт-те сколько от Урала будет – тыщи километров, то и в самом деле удивился. Тут удивление-то было не только в том, что побывала, а что подхватилась как угорелая в отпуск за свой счет и айда мотаться по России, в далекую Зоину сторонушку…

      – Знать, пригорело там, – усмехнулся Авдей Сергиевич. – Вот Варвара бы и поехала, так нет, все тебя черти носят.

      И Полина, почти счастливая (но не показывая этого), что разговор повернулся в эту сторону и что отец сам помянул имя матери Варвары, как бы между прочим обронила:

      – А здоровье?

      – Чье здоровье? – не понял Авдей Сергиевич.

      – А здоровье у матери Варвары? Каково ей ехать-то?

      – Да она здоровая, как лешак, а то я не знаю… – Голос у отца сразу зазвенел твердостью и неудовольствием.

      – «Как лешак»… – передразнила Полина. – И откуда только слова такие берутся?

      – А из души, – обронил Авдей Сергиевич.

      – «Из души»… – опять повторила его слова Полина. – А сам небось уж сколько лет не видал ее?

      – Кого? Душу-то? – усмехнулся, но не весело, а недовольно отец.

      – Да не душу, а мать Варвару.

      – А я думал – душу. Душу-то людскую попробуй высмотри. Вот как плюнут в нее – тут она сразу на виду делается…

      – Так и не плюй на других.

      – Это я, значит, в кого плюнул?

      – Да ни в кого, а так, к слову…

      – Если ты о Варваре говоришь, так на нее я плюю и даже извинения не прошу.

      – Отец…

      – Вот тебе и отец! – Глаза у Авдея Сергиевича налились темным угольковым светом – сразу стал виден весь его строгий, непримиримый характер; попробуй обхитри, свороти такого.

      Но Полина и сама была характером в отца, решила – раз уж настала такая минута, не надо и кривить душой, а лучше выложить в конце концов, зачем к отцу пожаловала; сам-то он не спросит – гордый, куда там…

      – Из Свердловска-то я знаешь зачем приехала? – спросила Полина после некоторого молчания.

      – Откуда ж знать… – поуспокоившись, но все еще ворчливо проговорил отец.

      – Мать Варвару перевозила.

      – Куда перевозила? – не понял Авдей Сергиевич.

      – Дом-то наш совсем сгнил, жить невозможно, а тут как раз под снос попал. Завод расширяется, площади нужны под новые цеха. Дали матери Варваре квартиру однокомнатную; вот приехала, перевезла ее…

      – А я при чем?

      – При чем, при чем! – вспыхнула Полина. – Что вы как звери окаянные. А при том… думала,