Слово о неутешных жёнах (сборник). Георгий Баженов

чего? Дурачок-то – он первый человек на Руси. Иные все на нет исходят, а на нас земля держится.

      Пили они чай до поздних сумерек, до вечерней звезды. Хорошо им было вдвоем, нам бы там посидеть…

      А дальше потекла у Коляя жизнь прежняя, налаженная. Утром чуть свет – на работу, вечером – домой. Работа всегда была ему в радость; она лечила его, иной раз вознося душу на такую высоту, что Коляй стыдился этого. Усталый, опустошенный, возвращался домой, ужинал, а потом до ночи возился по хозяйству. Верным помощником отца был Гошик, Дуняшка помогала ему с меньшей охотой.

      Баню, как и прежде, Коляй топил теперь сам. Таскал из Чусовой воду, заливал в кадки, нагревал котел, распаривал веники, скреб пол от грязи и копоти, выветривал лишнюю влагу…

      Борова к ноябрьским решили заколоть, а Стешу оставить. Пудик – другой боров должен был еще нагулять, поэтому отруби Коляй покруче замешивал с картошкой; толок в ведре все это так, что боров не замечал, как и ел. И все время был голодный…

      Стешу Коляй жалел, ухаживал за ней особенно нежно. Не было дня, чтоб он не убрал у нее, не подстелил свежей соломы, не подмыл бы у нее вымя.

      Как-то раз Коляй заметил, что куры стали нестись хуже. Разгадал загадку только тогда, когда за сараем в крытом ящике нашел камень-гальку, цветом и формой напоминающую яйцо. В этот-то ящик и неслись куры. Не стал Коляй следить, кто таким способом приваживал кур (и без того знал – Маруся, конечно), гальку выбросил, а ящик убрал в сарай.

      Частенько Дуся с Марусей задумывали теперь новые наряды, и Коляй не скупился, давал на наряды деньги. А что ему деньги? Деньги – рабские оковы для миллионера, а для рабочего человека они необходимость. Будет счастлива Дуся – будет и Коляй счастлив, и Дуняшка, и Гошик…

      Гошик – молодец, не отходил от отца ни на шаг. Дуняшка – та нет, последнее время сторонилась отца.

      Однажды Дуся сказала Коляю:

      – В магазине демисезонные пальто выбросили. Как раз мой размер.

      – Да? Ну, что ж… – ответил Коляй.

      – Сто рублей есть, – продолжала Дуся. – Дай еще двести.

      – Двести? Да у меня нет, – признался Коляй.

      – Ну да – нет! – не поверила Дуся. – Опять жаться стал?

      – Честное слово, нет, – поклялся Коляй.

      – Тогда у матери возьми. У нее денег много.

      – Откуда?

      – Ладно зубы заговаривать… А о золоте забыл?

      – Да ты что, Дусь, всерьез?

      – А чего тогда милиционеры шастали… геологи разные… начальство? Дыма без огня не бывает.

      – Я же тебе объяснил…

      – Знаем ваши объяснения! На золоте живут, а щи деревянной ложкой из худой кастрюли хлебают. Куркули!

      Коляй потемнел лицом, стиснул зубы, желваки заиграли на скулах.

      – Не скрипи зубами-то, не скрипи! Не страшно! – все более высоким и визгливым голосом стала кричать Дуся.

      Чтоб не разругаться и чтоб не случилось новой беды, Коляй развернулся и хлопнул дверью.

      И пошел к матери. Денег у старухи Татьяны не было, но двести рублей она дала. Из заветных трехсот рублей выделила, которые отложила давно на черный день, на смерть свою