Просто вспомни обо мне…. Юлия Лавряшина

неприятная манера – его собственная. Дашу от его скучающего голоса неизменно тянуло в сон, поэтому уложить ее в постель оказывалось проще простого.

      – Ты не больна? – без интереса спросил он и, не дожидаясь приглашения, которого Даша могла и не сделать, прошел в комнату. – А то я тебя потерял. Вчера пришлось собственноручно снимать совершенно идиотский праздник в каком-то училище… Как у вас в Сибири их называют? Шараги? Настоящая шарага. Плечи до сих пор болят, между прочим! Так что придется тебе масси…

      Федор вдруг замолчал на полуслове. Едва не повизгивая от восторга, Даша со злорадством наблюдала, как он, застыв с приоткрытым ртом, разглядывает Данила такими глазами, будто у того было по меньшей мере две головы.

      – Это… что? – утратив манерность, спросил он заикаясь.

      – Это не что, а кто, – сдержанно поправила Даша. – Познакомьтесь, пожалуйста.

      Данил улыбнулся так радостно, словно только и ждал появления гостя.

      – А я вычищаю землю, – гордо сообщил он.

      Федор медленно перевел на Дашу взгляд, полный такого неподдельного изумления, что даже стало слегка его жаль.

      – Что он сказал?

      – Пойдем, я тебе все объясню, – она не удержалась от смеха, поглядев на сияющее лицо Данила.

      «Я вычищаю землю, – повторила она про себя. – Это звучит внушительно…»

      Выскочив из своей комнаты, Сережка вежливо сказал:

      – Здрасте. Заменили стекло?

      С первого же дня Федор запретил мальчику называть его «дядей», потому что сказки Успенского были у всех на слуху. Но обратиться к нему просто по имени Сережка до сих пор не решался.

      – Пришлось, – понемногу приходя в себя, отозвался Федор. – Как там моя красавица? На месте?

      Сережка отпрыгнул к окну и прижался к стеклу носом.

      – Стоит. Вокруг ни души, – бодро отрапортовал он.

      – Смотри-ка, что я тебе принес, – вспомнил Федор и запустил узкую ухоженную руку за пазуху.

      – Во, класс! – завопил Сережка, выхватив маленького робота. – Он заводной, да?

      – На батарейках, – рассеянно сказал Федор и, повернув мальчика, слегка его подтолкнул. – Ну иди, поиграй. Нам с твоей мамой нужно кое-что прояснить.

      Хитро прищурившись, Сережка мотнул головой в сторону кухни:

      – На счет этого? Да это так, дурачок один. Не берите в голову.

      – Ну-ка, иди отсюда! – вскипела Даша. – Никогда не лезь не в свое дело!

      Что-то пробурчав (ей ничуть не хотелось узнать – что именно), мальчик, прихватив нового робота, скрылся в своей комнате. Федор проводил его нетерпеливым взглядом, но в движении, которым он поправил свои мелкие черные кудри, были степенность и снисходительность.

      – Итак? – вопросительно протянул он.

      Даша уже приготовилась рассказать все, чего Федор не знал о последних днях, но вместо этого почему-то спросила:

      – Что – итак?

      Он сразу подобрался, и в вытянутом лице, носившем печать хронической усталости, проявился интерес.