Чистая нота. Игорь Ташин

елозила щёткой по полу. Глянула на меня – «Пошли есть.» Не хотелось, но я не противился. На столе уже стоял омлет с грибами и кофе. Через силу проглотил. Заел горстью янтарной кислоты и выпил ароматный напиток. Замутило, но сам виноват. Мы продолжали молчать.

      – Гулять поедем, под нашу липу. Ещё помнишь её?

      – Я всё помню, Ляля.

      – Да? … Не похоже.

      Ну, точно. На «стрелку» приглашает.

      – А может – ну его? Отлежусь?

      – Нечего тебе лежать. Належался уж … Двигаться нужно. Воздухом подышать. Собирайся.

      В другое время, я бы мог настоять на своём без особого труда – она покладистая, вообще-то. Но не сегодня. Сегодня она – грозовая туча, лучше не спорить.

      Я одел, что под руку попало. Лялька вручила мне пакет с мусором и плетёную корзину, в которой лежали чашки и термос с зелёным чаем, щедро сдобренный лимоном. Смотреть на меня она решительно не хотела.

      – Мусор выбросишь и к машине иди. Я оденусь и спущусь. Не вздумай заводить! Сама поведу.

      – Думаешь, безопасней будет? – Лялька не любила водить. У неё рассеянное внимание. Она словно ведёт с собой постоянный диалог, может отвлечься в любой момент. Очень напряжённо рулит поэтому. Но на права отучилась и сдала с первого раза сама, без всякой блатоплаты.

      – Ты ж вроде опасностей не боишься у нас? – усмехнулась она, – Потерпишь.

      Я и тут не стал спорить. Взял мусор, корзинку и пошёл к Вектре. Выбросил мешок по дороге в контейнер, огласив бутылочным звоном окрестности. Хорошо ещё, что большую часть уборщица вынесла. Прошел на стоянку – она находилась в пятидесяти метрах от парадного. Повезло – ребята из хоккейной коробки отличную стоянку сделали. Я на ней с момента основания парковался. Завёл машину. Погрел. Заглушил. Ляли всё не было.

      Она появилась с пакетом продуктов из магазина, сунула её в корзинку. Села за руль. Завела, увидела, что машина прогрета, хмыкнула и выехала со стоянки. Езды то было на пять минут – мы жили у метро Московская, а Парк Победы – следующая станция. Ловко подъехав к ограде у бокового входа, запарковала машину. Сунула мне ключи. Я взял корзинку и мы пошли.

      Наша липа была цела. Даже на лавочке не сидел никто. В пруду плавали утки. Лялька взяла из корзинки батон, подошла к краю берега и начала крошить хлеб. Утки оживились. Я сел, закурил. День и вправду хорош. Солнечный, но не пекло. Тень от липы…

      – Выброси его, – не поворачиваясь, сказала Ляля. – Выброси и сожги.

      – Ты про диван? – я не удивился, ждал чего-то подобного.

      – Гад ты, Игорёша.

      И от жены, гад. Заслужил, видно.

      – Гад, знаю…

      Лялька резко повернулась:

      – Как ты мог, а? Лена – девчонка совсем, весной восемнадцать исполнилось. Она ещё глупенькая. Ты в отцы ей годишься!

      А ведь и верно, 35 уже…

      – Что, агентура из пенсионного отряда донесла?

      – Да какая разница кто, – досадливо отмахнулась Ляля. – А ей теперь как жить? Как на тебя смотреть?

      – Не такая уж она девочка … – ненавидя себя, начал