Чистая нота. Игорь Ташин

лаваш, салат из свежих огурчиков-помидорчиков с «много-много» зелени, политый оливковым маслом и старый грузинский коньяк – не разбавленный, типа Энисели. Музыка спокойная, свет приглушённый, но не потёмки. Свечку на столе зажгут… Да только не хотелось мне видеть никого.

      Спустился вниз, взял старый Тбилиси, лимоны, лаваш, воду да нарезки и вернулся домой пьянствовать. И до того тоска меня взяла – выть хотелось. Пил, не хмелея, снова пил, как воду.

      Вспоминал первые два года с Лялькой, какая она была. Вспоминал сами чувства – ощущение жизни. Понимал, что ничего уже не будет подобного. И Лялька такой уже не будет. Да я сам другой – разве меня раньше деньги интересовали? Чего я добился то? Сытой кабалы? Жизнь сгорает – пеплом её всё посыпано. Что я вижу, кроме цифр и колонок в экселе? Что интересует меня? Когда был в театре последний раз с удовольствием? А в лесу? Какую книгу прочёл новую? … Нет, можно и съездить, и сходить, и почитать, да только не интересно мне стало всё. Да и сама работа остолобила – надоело!!! … В общем, типичный депрессняк в острой форме. И я не нужен никому – друзей то нет настоящих, и мне никто не нужен…

      Допил бутылку. Спустился за новой. Магазин круглосуточный…

      Проснулся поздно утром. Голова набатом гудит. Рядом незнакомая девчонка спит – высокая, красивая, рыжая – молоденькая совсем, лет 20 не больше. Вроде бы видел её где-то. Кто такая – не помню. Откуда – не знаю… Наверное, в третий раз за коньяком ходил, во второй помню как вернулся… Растолкал, глаза протирает, улыбается.

      – Ты кто?

      – Соседка твоя. Игорь, ты что, не помнишь ничего?

      – А тут почему?

      – Сам позвал, говорил, жить без меня не можешь.

      – Ты же видела – пьяный в дым!

      – Видела … А верить то хочется.

      – Извини… ты… тебя…

      – Лена!.. Забыл?

      – Извини, Лена, у пьяного памяти ноль… А было у нас?

      Она покраснела, отвела глаза.

      – Да, было. На простыни посмотри

      Я встал, стесняясь наготы, набросил халат, полез в ящик. Хотелось одного – спровадить её поскорее, словно с ней вместе и само событие исчезнет во времени.

      – Купи себе духи подороже и на память, что захочется, ладно? На вот, возьми, – протянул ей деньги, много денег.

      Разревелась, оделась, – «Гад ты!» – убежала…

      «Дурак ты, Игорь, ой дурак! Зачем хорошую девушку обидел? … Хоть бы звали её по другому…»

      Набросил плед на смятую постель. Вышел на кухню – там, на столе почти прилично. Фрукты, конфеты, шампанское недопитое – для Лены брал, наверное, я его терпеть не могу. Пепельница окурков полна – вытряхнул в ведро. Шампанское в раковину и в ведро. На полу две бутылки пустых Тбилиси – туда же. На столе недопитая – алкаш…

      И я запил, как никогда до того не пил. На неделю…

      Приезжал Сашка. Посмотрел на меня

      – Может врача? Что случилось– то? Умер кто?

      – Я… умер…

      – Звони в Стамбул, пусть старый