Сердце в клетке. Марина Комарова

вверх.

      – Год. А что?

      Нехорошо, неправильно. В последнем вопросе интонация выходит нехорошая. Словно задиристый петух, который увидел конкурента на своей территории.

      Сравнение нелепое, но почему-то кажется забавным, давая возможность переключиться с собственнических мыслей на Вольского.

      Впрочем, все мужчины – собственники. Это даже не обсуждается. Если же мужчина заявляет, что собственничество для него – пустое слово, то ему банально плевать, кто вы и с кем вы. Причём настолько, что легче всё позволить, нежели объяснять: «Детка, я тебя забыл, стоило выйти из твоей спальни».

      Вольский изгибает губы в улыбке, белоснежной такой, даже немного киношной. От баб, наверное, нет отбоя. Ведь Владимир только на три года старше меня, состояние сколотил сам, что вызывает зависть и уважение. Но зависть такую… не черную. Это планка, на которую стоит равняться.

      Вольский мне не конкурент. Он покупатель. А такую категорию надо холить и лелеять, желая процветания и ума не загубить созданную им же империю.

      – Красивая, – равнодушно замечает он. – Давно меня не было в родных краях, всё упустил.

      – Красивая, – холодно соглашаюсь я. – А ещё и умная. И талантливая.

      Прикусываю язык, сам не понимая, зачем всё это сказал. Раздражение выливается вот таким странным образом, виной тому утренняя встреча с партнёрами из Прибалтики. Разговор вышел куда более нервным, чем хотелось бы.

      Вольский делает вид, что не замечает моего настроения, и невинно интересуется:

      – А в чём заключается талант?

      Приказываю себе натянуть улыбку на лицо и ответить:

      – Ведёт кулинарное шоу.

      Характеристика не совсем верна, но вряд ли он сейчас захочет обсудить рецепт шоколадного торта с фруктами, который делала жена на днях.

      Вольский наконец-то оставляет Лию в покое и обращает внимание на дело.

      – Я изучил контракт, Кирилл, – говорит он уже чётко и без лишних эмоций. – Вижу, вы наняли толкового юриста, который заботится не только об удобстве продавца.

      Никак не комментирую, куда отправился прежний юрист, проработавший тут всего две недели, но успевший натворить дел. И надо же было, что именно тогда заключался контракт с Вольским.

      – Я бы хотел обсудить пункты о сроках, – улыбается он, и мне почему-то становится не по себе.

      ***

      Я еду быстро. Внутри кипит злость. То и дело нога вдавливает педаль газа, а тормоза рвано и коротко взвизгивают. Специально поехал подальше от делового центра, чтобы и машин поменьше, и дорога посвободнее.

      Вольский – талант. Вроде ничего такого, но каждый взгляд – ленивое превосходство, каждый жест – скрытая угроза. Он говорит спокойно и вроде бы не подразумевает ничего плохого, но я чувствую себя рядом с ним глупым неопытным мальчишкой.

      В этот раз не должно быть накладок. Мы всё выполним. В конце концов, это всего лишь производство. Мы делаем машины – Вольский покупает.

      Но при этом манипулирует всеми и вся. В любой момент он может найти другого продавца.