Талахая. Айд Мус

его спину, убегавшую в метрах пяти ста. Я оказался в замешательстве. Но когда медведь зарычал, глядя на меня, я без сомнений бросился убегать. И я не просто убегал, я рванул оттуда к хуям собачим. Я оставил рюкзак и бежал без оглядки. Прежде мои ноги не развивали настолько огромной скорости, мне казалось, будто я обогнал ветер. Как говорил один мой знакомый: «Мое очко настолько сузилось от страха, что булки засосало в прямую кишку». Убегая от медведя, мне довелось испытать нечто подобное. В детстве мне приходилось убегать от всяких «стражей порядка», когда мы с товарищами «брали взаймы» медные провода или бросали снежки в трамвай, но медведь превзошел все ужасы, от которых мне приходилось скрываться.

      Совсем скоро я был истощен, и мне пришлось забежать в лес, дабы попытаться спрятаться. Я взобрался на верхушку дерева, вовсе не подумав о том, что медведь может последовать за мной. Немного отдышавшись, когда удары сердца уже не заглушали мои уши, неподалеку я услышал резкий звук, что-то вроде: «Чи чи». Это был Талахая. Как оказалось, он держался за верхушку одного из деревьев неподалеку от меня. Он не выглядел напуганным, наоборот, его веселила эта ситуация.

      К счастью приступ астмы меня тогда не настиг. Но случилось кое-что другое. Обняв ствол на верхушке дерева, я вдруг почувствовал, как в моем животе отступил трехдневный запор. Увидев мою скорчившуюся гримасу, Талахая спросил: «Что с тобой? Ты что, обосрался?». Я тяжело вздохнув сказал, что еще нет, но похоже, что сейчас это случится. Тот покраснел от смеха, но сдерживался, чтобы не привлекать хищника.

      – Ну что, мой юный друг – подкалывал он – тяжело тебе да? Ты не держи в себе, отпусти, и станет легче.

      Давление возрастало. Со мной такое уже случалось. После стрессовых ситуаций (связанных с риском для жизни) мне иногда неистово хотелось «выпустить крота на волю». Но тогда, крот оказался слишком крупным и настойчивым. В общем, глядя на мои страдания, Талахая предложил мне облегчиться. Идея была вполне разумной, но спускаться было рискованно, и поэтому я решил справить нужду прямо с верхушки дерева. Уподобившись бомбардировщику времен второй мировой войны, я открыл бомболюк и принялся сбрасывать «бомбы» на шуршавшую снизу траву. Пожалуй, тогда я понял, что значит по-настоящему неудобная поза. Пока снаряды продолжали свистеть над поляной, я вдруг задумался и вслух задался вопросом: «А что если запах моих фекалий привлечет медведя?». Талахая помотал головой и сказал: «Поверь мне, даже на верхушки дерева, вонь твоего дерьма мне не кажется привлекательной. Если медведь его нюхнет, он, либо получит психологическую травму, либо умрет. Оглянись, эта местность уже непригодна для обитания. Ты всех зверей погубишь». Легче от его слов мне не стало, но жизнь казалась проще когда «семейство кротов» покидало мой живот.

      Спустя пару часов мы осторожно спустились вниз. Я едва не вляпался в собственные экскременты и, услышав неподалеку шорох, замер. Не знаю, что это было, но звуки леса преследовали нас, держа