Орфей неприкаянный. Альберт Светлов

вздыхал: «Да ну вас в *опу, спорщики херовы, без нас всё решат, переключите на «Шоу рус!» Выздоровление у Гены продвигалось ни шатко, ни валко, разрез гноился, на перевязках он шипел от боли. Жены он не заимел, навещала его мама, притаскивавшая груды пирожков, беляшей, коробок с соком. Генке стряпню было нельзя, оттого—то пирожками и наслаждались мы.

      После переливаний крови я чувствовал себя относительно сносно, только частенько задыхался, но и мне процедуры обработки раны удовольствие доставляли сомнительное, особенно поначалу, когда выяснилось, что в Тачанске прописали неверный курс терапии, из—за чего позднее пришлось несколько раз откачивать кровь из левого лёгкого и чистить поражённые ткани.

      Первым богоугодное заведение покинул Гоша, упорхнув наводить красоту четвероногим, а за ним в свою бухгалтерию, придерживая правый бок, отправился и Бруно Гаспарович. Их койки заняли пенсионер язвенник Гаврилыч, обожавший футбол, а в перерывах между матчами предпочитавший спать, и почечник, мелкий торгаш Вепревчук, достававший присутствующих продолжительными инструктажами по мобиле оставшихся на должностях сотрудников его конторы. Закупка макарон, крупы, поставщики, безнал, контрагенты, премии, штрафы, – в конце дня у меня опухала голова. Как—то на обходе, Вепревчук, вальяжно почёсывая волосатое пузо, спросил у врача:

      – А почему, собстно, меня определили непонятно с кем в одну палату? Почему не в урологию?

      – У нас клиника не резиновая. В урологии пока мест нет. Освободятся – переведём.

      – Вечно у вас ничего нет. Небось, сунул бы в конверте, мгновенно бы нашлось…

      Приходившей к нему толстой супруге, никогда ни с кем не здоровавшейся, извлекавшей из сумки творожки, настрого запрещённую полукопчёную колбасу и ещё что—то завёрнутое в непрозрачный пакет, Вепревчук жаловался:

      – Даже в больнице спокойно не полежишь. Аля, ты думаешь, здесь лечат? Таки нет, меня в подобном клоповнике окончательно искалечат. Уколы непонятные ставят, капельницы зачем—то. Я им: камень в почке, а они таблетки приносят. Выйду, сразу жалобу накатаю в областное министерство. Пускай проверят, чем они тут занимаются и отчего в урологии место не отыскали.

      Аля Вепревчук, устремляя надменные взгляды на меня и Гаврилыча, вытаскивала благоверного в коридор, и булькающе сипела нечто нечленораздельное. В ответ он тоже переходил на сдавленные хрипы, среди коих я различал: «А мне бояться нечего!» и прочее в том же духе.

      Супруга навестила меня дважды. Привезла кое—что из одежды, планшет. Кормили в больничке средне. Дополнительными килограммами не обзаведёшься, но и от недожора не опухнешь. Поэтому в поставках продуктов с воли я не нуждался. А вот лэптоп оказался именно тем, чего не хватало. И телефон, пусть и неудобный, и компьютер, пусть и тормозной. К вящему моему изумлению, в комнате ловилась незащищённая беспроводная сеть, и я стал потихоньку