Встречи – расставания (сборник). Георгий Баженов

милицию подключить, – снова улыбнулась Яновская, – думаем, милицию-то уж вы послушаетесь.

      – Это уж, конечно, как не послушаешься.

      – Та-ак, сейчас… – Яновская порылась в ящиках стола, достала нужную бумагу. – Вот, Александра Петровна, распишитесь вот здесь – внизу, и с этой минуты вы владелец собственной комнаты. – Яновская протянула Петровне ордер и авторучку.

      Старуха взяла ручку, бумагу, начала высматривать место, где нужно поставить подпись.

      – Нет, не на ордере. А вот здесь, в книге… мол, я такая-то такая, получила ордер на руки… и так далее… такого-то числа.

      – А как же это писать-то?

      – Нет, Александра Петровна, вы просто распишитесь вот здесь. А остальное там уже написано.

      – Ага, понятно… – Петровна приноровилась к книге, приставила ручку. – А не расписываться никак нельзя?

      – Как то есть не расписываться? – улыбнулась Яновская. – Да это же все формальности, Александра Петровна. Главное – получайте ордер и въезжайте в новую комнату.

      – Так, понятно. Да… – Старуха подняла глаза на Яновскую. – Так ведь комната-то мне не нужна.

      – Это как же это так? – поразилась Яновская. – Такого быть не может, чтобы вы не нуждались в жилье.

      – Как не может… Зачем мне комната-то? Я сколько раз комендантше говорила об этом.

      – Ну, как же… ведь у вас был собственный домик? Был. Его снесли? Снесли. Естественно, исполком принял решение: выделить вам отдельную комнату.

      – А я от этой комнаты отказываюсь, значит. Она мне вовсе и без надобности.

      – И где же вы жить собираетесь?

      – Да с Аней буду жить, где ж еще-то. С Алешкой. Они, слава Богу, не чужие мне. Одна семья.

      – Да кто это в наше время от собственного жилья отказывается? В первый раз такое слышу… Ну, получите свою комнату, а живите где вам захочется.

      – Ишь вот как вы говорите… А вот получу комнату, вы меня у Ани-то и не пропишите.

      – А зачем вам там прописываться?

      – Как зачем? А затем, што я там жить собираюсь. Да и помирать там буду. Нам два дома не нужно. Не чужие. Родня.

      – В том-то и дело, Александра Петровна, сегодня они вам родня, а завтра…

      – Как то есть завтра? Мне вон и Аня пишет: вот, мол, вот домой вернусь, пропишешься, мама, у меня – заживем не хужее других…

      – А вы подумали, зачем она вас хочет прописать у себя?

      – А как не подумала. Конешно, подумала. Аня-то у нас хорошая, хочет, штоб хорошо все было… штоб по-семейному.

      – Никто не отрицает, может, она и в самом деле хороший человек. А только прописать она вас собирается, чтобы всю площадь за собой сохранить.

      – А вы, значит, хотите площадь отобрать у нее?

      – Да с чего вы это взяли?

      – Есть на свете добрые люди…

      – Эх, Александра Петровна, Александра Петровна, – укоризненно покачала головой Яновская, – люди-то, может, действительно добрые, если правильно объясняют, а если неправильно?

      – Как так неправильно? Наоборот, выходит, как раз и правильно, раз добра хотят старухе.

      – А мы, значит, добра не желаем?

      – А