Элемент 68. Александр Дергунов

меня даже голые манекены зимой вызывают скорее жалость. А что должно возбуждать меня в музыкальном магазине?

      – Не узнаешь?

      – Нет.

      – Черный треугольник от великого толкователя кубизма. Твоя великая эротическая фантазия в первый день нашего первого года. Ты объявил тот треугольник моим лоном и приделал к нему всю меня на заднем плане.

      – Где треугольник?

      – Вот прямо на витрине.

      – Но это метроном.

      – Именно он. Прибор, отсчитывающий время.

      – Время отсчитывают часы.

      – Часы врут, потому что время у них всегда одинаковое. Ритм задается метрономом. Поэтому он принят моим художником за центр кубических миров.

      – Не понимаю.

      – Кубизм – это не хаос, это ритм. В любом искусстве важен ритм, но в кубизме особенно. Полотно Шишкина может продержаться на целостности пейзажа, оно склеено воедино визуальным опытом зрителя. А абстрактное произведение без ритма просто рассыплется.

      – Можно я три раза подпрыгну и крикну «Иа-иа»?

      – Зачем?

      – Чтобы все видели, каким идиотом я себя ощущаю.

      – Лучше продолжай кивать, так гораздо заметнее. Видишь нарост, что ты принимал за раздутое мужское эго?

      Алексей интенсивно закивал.

      – Это всего лишь грузик, который определяет ритм, – продолжила Ольга. – Мой художник тогда много размышлял о связи между временем и пространством. Когда грузик опущен – ты, кстати, трактовал это как выражение мужской несостоятельности, – то ритм очень высокий. Картины с высоким ритмом расколоты на мелкие фрагменты. Это как большой город: бешеный ритм, загнанные объемы, время измельчено до гранул.

      – Да я замечал это в своем еженедельнике.

      – А медленный ритм задает большие пространства.

      – Или большие пространства задают медленный ритм?

      – Не умничай, это одно и то же.

      – Можно еще один вопрос?

      – Попробуй.

      – Ты всегда влюбляешься в идиотов?

      – По статистике, женщины предпочитают именно эту категорию.

      – То есть в первый день нашего года ты просто смеялась над моей глупостью?

      – Нет, я восхищалась. Ты совершал подвиг в мою честь – не испугался показаться смешным.

      – А чем еще я поразил тебя? Хотя я помню. Тебе понравилась моя шутка про номер телефона. Помнишь, ты сказала «поразительно» и вернулась в машину?

      – Я сказала «поразительно», потому что именно с этой банальности начал знакомство мой бывший. Я тогда и подумала, что какая, собственно, разница.

      Ресторанчики в Москве были у Ольги свои, уютные, камерные. С глиняной посудой и свечками на столах. В этот день решили выбрать что-то особенное. Гуляли на Ольгину зарплату, и Алексей, который в бытность свою Павловичем платил за всю компанию, ощущал себя неуютно. Небрежно полистав меню, ткнул во что-то самое дешевое.

      – Милый, мы безумно богаты.

      – Ты ограбила банк?

      – Круче: