Элемент 68. Александр Дергунов

ладно! Андреей! – Марина принялась тормошить Алексея за рукав.

      Спящий разлепил веки неохотно, пытался отказаться от общего ложа, но решительная подруга, схватив скромников за рукава, буквально отволокла их в отведенное для счастья помещение.

      – Смотрите, а вы идти не хотели, – укорила подруга, ощупывая огромную, человек на шесть, кровать.

      Подруга была девушкой энергичной, из породы тех, что уж если решили сделать вас счастливым, отбиться от этого практически невозможно.

      Проснулись они вполне довольные друг другом. Алексей встал первым. Достал из своего чемоданчика электрическую бритву и тщательно, клок за клоком, выстриг бороду. А вместе с ней и седину – волосы у Алексея были черные, без добавок серебра, а вот борода пестрила белыми заплатами с самых ранних лет.

      Утро первого января самое тягучее. Все двигаются медленно, словно продираются сквозь поток времени, загустевший до вязкости золотистого меда. Восстают разбросанные по матрасам гости и не спеша подтягиваются на горьковатый запах кофе. Истратив все силы на пробуждение, подолгу щурятся от слепящей белизны окна. Заглядывают в холодильник, в три ряда нашпигованный кулинарными излишествами, и с отвращением захлопывают дверцу.

      Вышла Ольга, растерянно-сонная, на вопросительный взгляд Марины ответила утвердительно.

      – Ну как?

      – Супер! Даже не знаю, что бы мы без тебя делали.

      – Сколько?

      Ольга что-то показала на пальцах, Марина подняла бровь. Потом Ольга признала Алексея без бороды, смутилась своей лжи, стряхнула хвастливую руку, забилась в кресло и все утро исподтишка изучала нового знакомого.

      Вломились, громко и в обнимку, дурак со спортсменом, разворошили пижамный уют утренней кухни похмельной клоунадой, набухали прямо в кофейник коньяка, не признали Алексея и предложили вновь прибывшему выпить штрафную до дна.

      – Да мы же вчера знакомились, я Алексей, тот, который Андрей, – напомнил бывший Дед Мороз.

      – Да мы сразу догадались! – соврал без зазрения совести спортсмен, в то время как его простоватый товарищ еще не мог осознать тонкостей чудесного превращения.

      – Да, кстати, ребят, а вы бороду мою не видели? Снял вчера и куда-то бросил, – спросил Алексей с самым невинным видом и по опавшему лицу дурака понял, кто сегодня дежурит по кухне.

      В первый вечер нового века Ольга обняла Алексея, и они вдруг сделались вместе. Еще не настолько вместе, когда можно молча стоять обнявшись. Надо о чем-то разговаривать, пока тела пообвыкались друг к другу через колючую шерсть свитеров.

      – Нравится? – спросила Ольга, заметив, что он разглядывает развешанные по стенам картины.

      – Задумчиво писано, – похвалил Алексей.

      Более точного определения придумать он не смог. На всех полотнах художник изображал резиновых человечков, непомерно раздутых в одних частях и туго стянутых тесемками у щиколоток и в запястьях. Чтобы нарушение пропорций не бросалось в глаза, художник накрошил холст на дюжину треугольников, а треугольники тщательно перемешал.

      Алексей всмотрелся и обнаружил