Дайте ей взлететь. История счастливого отца. Зиауддин Юсуфзай

и налил кипятку. Через пару секунд он поставил чашку на блюдце и добавил в чай молока. Помешав чай, он выкинул пакетик, взял чашку с блюдцем и пошел через всю комнату с ней в руках. У многих из тех, кто находился в комнате, еще не было чая, но он продолжал идти, пока не подошел к Малале, чтобы протянуть чашку ей.

      Souvent me Souviens. Только тут я заплакал.

      Поэтому, если вы спросите меня: «Зиауддин, каким моментом ты гордишься больше всего?» – я скажу: тем, когда мужчина, декан Леди-Маргарет-Холл, приготовил и подал Малале чашку чая. Этот момент был таким естественным, таким обыкновенным и потому даже более чудесным и значимым для меня, чем встречи Малалы с королевой или президентом. Он подтверждал то, во что я всегда верил: если бороться за перемены, перемены обязательно наступят.

      Та чашка чая была заварена по-западному, непривычно для нас. Мой отец наверняка отказался бы пить такой чай, какой поднесли Малале. Он приказал бы вернуть его на кухню, и кто-нибудь из женщин нашей семьи быстро бы вскочил, забрал у нас чай и унес его, печалясь тем, что мы разочарованы. Эта же чашка чая казалась тем слаще, что, будь даже мой отец с нами в той гостиной, он не смог бы отказаться от нее. Чай предназначался не ему; чашку пронесли бы мимо и отдали его внучке.

      В детстве меня воспитывали в старом патриархальном духе. Только став подростком, я начал ставить под вопрос то, что раньше принимал как должное. Всю свою жизнь я стремился к чему-то новому, что-то открывал и постоянно учился. К чему же я стремился еще задолго до того, как родилась Малала? Чего я хотел для нее, и для моей собственной жены, и для моих учениц, и для всех девочек и женщин на нашей прекрасной земле? Поначалу я не знал слова «феминизм». Я познакомился с ним позже, на Западе, но тогда понятия о нем не имел. Более сорока лет я не представлял, что это слово может значить. Когда же мне объяснили его значение, я сказал: «Значит, я большую часть своей жизни был феминистом, почти что с самого начала!» Живя в Пакистане, я основывался в своих принципах на любви, уважении и человеческом достоинстве. Я просто хотел и продолжаю хотеть, чтобы девочки жили в мире, который относится к ним с любовью и встречает с распростертыми объятиями. Я хотел и сейчас хочу положить конец патриархату, мужской системе идеалов, основанной на запугивании, которая маскирует дискриминацию и жестокость требованиями религии, а сама при этом упускает из виду, насколько прекрасно было бы жить в по-настоящему равноправном обществе.

      Вот почему я заплакал при виде простой чашки чая – ведь она символизировала конец борьбы, которой я посвятил себя на целых два десятилетия, чтобы обеспечить равноправие Малале. Малала теперь взрослая, достаточно взрослая и достаточно опытная, а еще достаточно храбрая, чтобы бороться самой. Но борьба за всех девочек, по всему миру, еще не закончена. Все девочки и женщины заслуживают того уважения, которое мужчины получают по определению. Всем девочкам должны предлагать чай в их учебных заведениях – будь то в Пакистане, в Нигерии, в Индии, в США или в Великобритании