Матушкин день, или В поисках утраченного прошлого. Станислав Ефимович Кушарский

она была очень похожа на ту… На деревянную…

      Следователь глубоко вздохнул.

      − Я, пожалуй, закурю, – сказал он, вставая.

      − Поверьте мне, пожалуйста, − быстро проговорил Шехтель, вжимаясь в спинку стула. − Знаете, всё это дико звучит, но я ничего не придумываю!

      − А дальше что было? − спросил лейтенант.

      − Она посмотрела на нас и сказала: "Вам здесь не рады. Идите и будете жить." Ян Иванович подбежал к товарищу Тюрину, но тот лежал, не двигаясь. Ян тогда что-то скомандовал своим и китайцы бросились на женщину…

      − Все сразу? У них было оружие?

      − Да, винтовки со штыками. У всех. Но они не добежали до неё…

      − Я читал, − раздраженно бросил лейтенант. − Просто исчезли, так?

      − Не совсем. Они превратились в какую-то странную черную пыль, которая осела на землю…

      − А их оружие?

      − Я не помню. Наверное, упало в эту пыль.

      − Вы говорили, что через эту пыль проросла крапива? Что, прямо на ваших глазах проросла?

      − Всё так. Высокая, до пояса. И очень густая…

      − Ну что же, всё понятно, – с улыбкой произнес лейтенант. − А вы?

      − Я… Я испугался! Ведь я остался один! Женщина подошла ко мне и сказала: "Тебя не трону. За тобой Господь, перед ним и ответишь. Уходи. И этого забери!"

      − Это про вашего командира? Кстати, а он сейчас где?

      − Я говорил… Я доставил товарища Тюрина в госпиталь, ему ампутировали руку. Он умер в госпитале через неделю.

      − То есть ваши слова никто подтвердить не может?

      − Никто… – потерянным голосом прошептал Шехтель.

      − Разве что эта ваша деревянная женщина… Интересно было бы её допросить… − рассеянно проговорил лейтенант. − Так, а что было после?

      − Когда мы вернулись, я составил докладную записку. Меня сразу отправили сюда, в Ленинград, на лечение. Только лечиться я не стал.

      − А что вы сделали?

      − Пришел в синагогу. Поговорил с ребе. Он предложил остаться у них. Так я и устроился туда на работу.

      − А может, стоило всё-таки подлечиться? − спросил лейтенант. − Не думали?

      − Так я же здоров! Ну, был до последнего времени…

      − Так, и последний вопрос… Где вы были в период с января по июнь 1930 года? Когда синагога была закрыта по решению Президиума Ленсовета?

      − Так, я там и был! Синагогу закрыли, но меня не тронули. Ведь и закрытое здание надо кому-то охранять… А как я был рад, когда её снова открыли! И жалование мне всё выплатили…

      − Ну что же, мне всё ясно! Вот, прочтите ваши показания и подпишите, − лейтенант взял у машинистки листок, передавая его Шехтелю. Тот стал читать, водя пальцем по строчкам.

      Следователь напрягся. Наступил самый ответственный момент… Этот упёртый жид ни за что не хотел признать то, что два месяца требовал от него товарищ Смирнов. Что по заданию врагов народа осуществил заброс на территорию СССР вооруженных диверсантов, сотрудников китайской и японской разведок. Что планировал террористические акты против руководителей Советского государства. Побои и угрозы не помогали. Так что надо было применить мозги…

      − Прочитали? Только сперва я подпишу,