Теория зла. Донато Карризи

передал? Могла бы позвонить.

      Борис снова рассмеялся, на этот раз принужденно:

      – Почему бы нам не устроиться поудобнее…

      Мила бросила взгляд на Стефа, желая понять, что происходит, но капитан отвел глаза. Говорить надлежало не ему. Борис снова уселся, указав Миле на стул перед собой. Но Мила садиться не стала, а вернулась к двери и закрыла ее.

      – Давай, Борис, выкладывай, что стряслось, – сказала она, не поворачиваясь. Обернувшись, увидела, что на лбу у Бориса обозначилась морщина. И свет в кабинете тотчас же едва заметно поблек. Все, приехали, церемонии позади, сказала себе Мила.

      – То, что я вам сейчас сообщу, строго конфиденциально. Мы стараемся не допустить прессу.

      – С чем связаны такие предосторожности? – проворчал Стеф.

      – Судья задала режим строжайшей тайны, все, посвященные в подробности дела, будут взяты на учет, чтобы в случае утечки информации определить возможный источник.

      Это не просто рекомендация, а скрытая угроза.

      – Вы хотите сказать, что с этого момента мы двое тоже в списке, – подытожил капитан. – Так можно ли наконец узнать, в чем дело?

      Помедлив секунду, Борис заговорил:

      – Этим утром, в шесть часов сорок минут, в полицейский участок, расположенный за городом, поступил звонок.

      – Где именно за городом? – спросила Мила.

      Борис поднял руки:

      – Погоди, не все сразу.

      Мила подошла, уселась напротив него.

      Борис обхватил руками колени: было видно, что ему тяжело рассказывать.

      – Мальчик десяти лет, Джес Белман, сообщил, что кто-то ворвался к ним в дом во время ужина и начал стрелять. И что все умерли.

      Миле показалось, что лампы в кабинете потускнели еще больше, будто понизилось напряжение в сети.

      – По названному адресу расположен домик в горах, в пятнадцати километрах от ближайшего жилья. Он принадлежит некоему Томасу Белману, основателю и президенту одноименной фармацевтической компании.

      – Знаю такую, – вмешался Стеф. – Она выпускает мои таблетки от давления.

      – Джес – младший. У Белманов было еще двое детей, сын и дочка, Крис и Лиза.

      Осторожно, глагол в прошедшем времени: где-то в глубине сознания засветился тревожный красный огонек. Засим последует самая скорбная часть рассказа.

      – Шестнадцати и девятнадцати лет, – уточнил Борис. – Жену Белмана звали Синтия, ей было сорок семь. Когда агенты из местного участка приехали по вызову… – Борис умолк, его глаза потемнели от гнева. – Ладно, хватит ходить вокруг да около… Мальчик сказал правду: все они собрались в горном домике тем вечером. Произошла настоящая бойня. Все мертвы. Кроме Джеса.

      – Почему? – Мила сама удивилась, что задает такой бессердечный вопрос.

      – Мы считаем, что убийца имел зуб на главу семьи.

      – Что заставляет вас так думать? – нахмурился Стеф.

      – Он был убит последним.

      Очевидный выбор садиста. Томас Белман должен был сознавать, что его близкие умирают,