Аттестат зрелости. Илана Петровна Городисская

ласками. Отстранившись на мгновение от лежащей в отрешении подруги, он сказал:

      – Малышка, пойми… я хочу, чтоб ты понимала: все, что я сейчас делаю, я делаю ради нас.

      – Нет, не понимаю, – сдавленно выговорила Галь. – Ты рассуждаешь, как взрослый, хотя ты еще школьник. Не забывай об этом.

      – Так тем более, – гордо бросил уязвленный юноша. – Пока я свободен от семейных хлопот, от работы, от кучи разных дел, я должен пробивать себе дорогу в жизнь, и не отступлюсь, даже если на это уйдут мои самые лучшие годы!

      Несчастная девушка вновь услышала в голове пронзительный голос Лиат, утверждавшей, что она модель на миллион. Господи, специально ли так вышло, что судьба поманила ее карьерным блеском для того, чтобы, столкнув с честолюбием любимого парня, заставить горько сожалеть об утраченном редком шансе – не ради денег, а ради растоптанного самоуважения?

      – Причем же тогда здесь я? – глухо спросила она.

      – Тебе же хотелось красивый дом возле моря? Вот поэтому я должен заработать на него, – резонно промолвил парень.

      – Я возненавижу этот дом, если он мне будет стоить отдаления от тебя, – всхлипнула Галь.

      – Ну вот, уже она уже плачет! – воскликнул Шахар, вскакивая на ноги. – Можно подумать, я запрещаю тебе заниматься тем, чем тебе нравится, и ограничиваю твою свободу! Если ты хочешь знать, – попытался приободрить он подругу, – в семье должны быть две зарплаты.

      И тут эмоции хлынули бурным потоком. Галь ринулась к столу Шахара, схватила рамку с любительской копией своей судьбоносной фотографии, и ткнула ему ею в лицо.

      – Ты видишь это? Это – то, что ты сюда поставил вместо моего подарка? – вскричала она. – Ты знаешь, что мне было предложено за мой тебе подарок? Контракт с одним из крупнейших модельных агентств в стране. Все было в нем учтено: и работа за границей, и конкурсы… Я с презреньем отказалась от этого контракта, несмотря на уговоры мамы и Лиат, потому что решила остаться с тобой! – голос ее перешел почти в визг. – С тобой самим, а не с твоим эссе и твоими амбициями! Будь проклят тот день, когда я это сделала!

      И она, расплакавшись, упала на постель.

      Шахар стоял рядом, бледный, с разинутым ртом, в глубочайшем смятении, не веря своим ушам, не зная, что делать и что говорить. Он только выдавил:

      – Ты… что?!..

      – То, что ты слышал, дорогой, – рыдала Галь, зарываясь лицом в покрывало.

      Парень в ужасе отпрянул, пытаясь вникнуть в ее сдавленные крики, и в отчаянье воскликнул:

      – Галь! И ты мне ничего не сказала?

      – Я не хотела ничего говорить… ради тебя… не хотела разбивать нашу гармонию… омрачать нашу любовь… но я надеялась, что ты оценишь то, что я для тебя сделала… что я для тебя важнее всего, как и ты для меня… а ты… ты готов променять наши встречи на стопку печатных листов! Ты строишь планы для себя, а не для нас! То, как ты себя со мной ведешь в последнее время, недостойно любящего мужа!

      Молодой человек был в полнейшей растерянности. Он ни на мгновение