Рассказы про геолога Векшина. Анатолий Музис

Значит, первая производственная практика, – подвела итог Машенька. – Будущий почвовед? Или геохимик?

      – Вы знаете, когда я поступала на геологический, у меня было самое общее представление – геология это наука о земле, а геолог – человек, который лазает с молотком по скалам. А я люблю природу: скалы, лес, море. Море в бурю.

      – А Вы видели море?

      – Нет.

      Машенька улыбнулась.

      – Продолжайте, я слушаю.

      – Ну и вот, а когда я проучилась немного, то увидела, что геология это обширнейшая наука и разделов в ней не сосчитать. И я, признаться, еще не выбрала себе специализации. Интересно и петрографом, и минералогом, и геохимиком, и почвоведом.

      – Идите к нам на съемку, – убежденно сказала Машенька. – Это увлекательнейшая область геологии. Будете исследовать не состав отдельной породы, и не ее строение, не сочетание минералов с их химическими причудами, – будете изучать земную поверхность целиком, историю ее образования, изменения происшедшие за миллионы и миллионы лет. Создать геологическую карту все равно, что роман написать. Я уже не говорю про природу. Природы сколько хочешь. И все в бурю, – добавила она с улыбкой.

      Вечером Надя дописывала письмо. Палатка, как и днем, была пуста. Жары уже не было, работа на территории базы была закончена, а все койки вокруг, тем не менее, по-прежнему стояли пустые – кто ушел в городской парк, кто в кино, кто просто так побродить в темноте над рекой.

      Маша с Ильей заходили и за Надей, звали ее.

      – Последний раз пройтись, – сказал Илья. – Завтра на три с половиной месяца, а то и больше…

      Но Надя отказалась. Яркая электрическая лампочка, свисая на голом шнуре прямо со столба посредине палатки, освещала пустые койки, пересекаемые черной тенью столба. Из под коек выглядывали брошенные тапочки и углы чемоданов. За палаткой, на этот раз уже громко и бесцеремонно, играла музыка – транслировался какой-то концерт. Через открытый полог в темноте небосвода заглядывала одинокая серебристая звездочка и от столбов доносились голоса: двое играли в шахматы, а человек пять вокруг «болели», да так, что Наде все было слышно.

      Она перечеркнула написанное днем и начала сначала:

      «Милая Люсенька, ты знаешь, как мне не хотелось ехать в эту Экспедицию. Я готова была выпрыгнуть из поезда и бежать, бежать без оглядки назад по шпалам. Но… я не выпрыгнула и вот я здесь. Люди поначалу показались мне чужими. Особенно начальник Викентий Петрович Инокентьев. Все о нем очень хорошо отзываются, он считается одним из лучших геологов Экспедиции, а мне он показался холодным и высокомерным. Или нет, это не то слово, просто мне страшно ехать с таким все знающим человеком. Ведь я просто маленькая-маленькая. А вдруг он что-нибудь спросит, а я не знаю?

      Вторым человеком, с которым я здесь познакомилась, был прораб поисковик Илья Векшин. Представь себе перепачканного в муке грузчика в мешковатых штанах, с обритой головой как у каторжника и со студенческим билетом в кармане – он дипломант с геолого-разведочного. Ему лет двадцать пять, бесцеремонен,