Последний секрет. Бернар Вербер

в воздух. Все происходило как в замедленном кино.

      В эти кратчайшие мгновения воспринимаешь поразительное количество информации. Ему казалось, что он видит сверху все, в том числе разинувшую рот жену и даже не поднявшую голову собаку, не понимавшую, куда подевался хозяин.

      Машина умчалась, не затормозив.

      Еще паря в воздухе, он ускоренно размышлял. Потом удивление сменилось болью. В момент удара он ничего не почувствовал, как будто закупорили нервы, чтобы послание не прошло по назначению, но теперь удар стал подобен волне кислоты, обжегшей изнутри все тело.

      МНЕ БОЛЬНО.

      Чудовищная боль. Ужасное жжение, как если схватить рукой оголенный двухсотвольтовый провод. Или как если бы та же самая машина отдавила ему пальцы ног. Боль прострелила до самой макушки. От лицевой невралгии вспыхнули все нервные окончания. Вернулось все прошлое, вся история внезапной резкой боли. Перелом руки при падении с лошади. Прищемленные дверью пальцы. Вросший ноготь. Таскание за волосы в разгар детской игры. В такие моменты думаешь об одном: лишь бы это прекратилось. Немедленно!

      Еще до падения на землю его пронзила вторая огненная мысль:

      МНЕ СТРАШНО УМИРАТЬ!

13

      Каннский морг по адресу: авеню Грасс, № 223. Вознесшееся над городом тщательно отделанное здание, внешне похожее на кокетливую виллу, а не на место скорби. Сад с сиреневыми лаврами окружен кипарисами. Двое журналистов из Парижа входят внутрь. В здании высокие потолки, стены закрыты белыми и фиалковыми гобеленами.

      На первом этаже расположены траурные залы, где родственники прощаются с покойными, облагороженными косметическими процедурами с применением смол и формалина.

      Чтобы попасть в подвал, в судебно-медицинскую лабораторию, Исидору Каценбергу и Лукреции Немрод надо пройти по узкому коридору, где дежурит сторож-антилец с длинными косичками растамана, погруженный в чтение «Ромео и Джульетты».

      – Здравствуйте, мы журналисты, нам к судмедэксперту, занимающемуся делом Финчера.

      Сторож не сразу удостаивает их вниманием. Драма возлюбленных из Вероны, их родителей, родственников и друзей так потрясла мужчину, что ему совершенно не хочется открывать окошечко и общаться с непрошеными гостями.

      – Очень жаль, но посещение лаборатории разрешено только в сопровождении следственного судьи.

      Сторож закрывает окошечко и снова погружается в книгу. Ромео как раз признается в любви, а Джульетта предостерегает его о возможных проблемах с упертыми родителями.

      Исидор Каценберг небрежно достает купюру в 50 евро и прилепляет к стеклу.

      – Как вам такая мотивация? – спрашивает он.

      Ромео и Джульетта мигом теряют для сторожа важность.

      Окошко отодвигается, рука торопится забрать деньги.

      – Запишите, Лукреция: четвертый стимул – деньги, – диктует Исидор спутнице.

      Она достает блокнот и делает пометку.

      – Тсс, нас могут услышать, – пугается антилец.

      Он хватает купюру, но Исидор не готов ее отдать.

      – Что вы с ними сделаете? – интересуется