Жаркий Август. Книга Вторая. Маргарита Дюжева

мы постараемся.

      – Все, давай, удачи. Еще созвонимся.

      – Непременно.

      Барсадов отключился. Я пару минут посидела за столом, допивая уже остывший кофе, а потом покинула кабинет.

      На кухне сидели все те же действующие лица. Им заняться, что ли, нечем?

      Я так надеялась, что удастся побыть одной, а тут снова встречают две пары настороженных карих глаз.

      – Ну, как? Удачно? – сразу начал Лазарев.

      – Все хорошо. Обсудили, поговорили. Получила небольшой нагоняй, а так, в принципе, в норме.

      – Что это за субъект загадочный, что заставил всех прыгать на задних лапках? – лениво поинтересовался Тимур.

      Я грустно посмотрела в его сторону и лишь пожала плечами:

      – Это очень важный… дядька. Когда-нибудь расскажу про него.

      – Не то чтобы я сгорал от любопытства, – отмахнулся Тимур, – просто не понятно, как ему это удалось. И с чего он так подхватился, что напряг самого префекта? Поклонник?

      Интересуется со снисходительной улыбкой, а у меня ладони на нервной почве становятся потными.

      Эх, Тимка, знал бы ты, кто стоит за моей спиной и отводит от нас грозовые тучи! Он ради тебя горы свернет, раздавит любого, кто перейдет дорогу. А я здесь вообще не причем, просто случайный статист. Эпизодическая роль.

      Глава 7

      Никита должен был пробыть с нами еще три дня. Чем ближе становилась дата его отъезда, тем грустнее становилось мне. Что ни говори, но у Лазарева была отличная черта: он всегда умел отвлекать меня от тяжких дум. Его оптимизм вкупе с бьющей ключом энергией не давал мне зажаться, сомкнуть створки и уйти в себя.

      Именно благодаря ему я практически не оставалась вдвоем с Тимуром. Это хорошо. Очень хорошо, потому что я пока не готова. Не получается полностью держать под контролем эмоции, взгляды. Мне нужно время. Хоть чуть-чуть. А еще лучше, чтобы Никитка взял, и как по волшебству, остался с нами до самого конца. Потому что без него страшно.

      Только это мечты нелепые, не имеющие никакого отношения к действительности. Любимый друг уезжает к себе, оставляя меня наедине с Тимуром и, что хуже всего, наедине со своими чувствами и мыслями.

      – Ну что, Василиса Андреевна, – бодро произнес Лазарев, бесцеремонно заваливаясь в мою комнату, – как настроение?

      – Супер, – проворчала, едва оторвав взгляд от книги.

      – Что-то не вижу радости, – скептично ухмыльнулся, плюхнувшись на кровать рядом со мной.

      – А чего радоваться-то? Ты завтра утром уедешь, а мне здесь еще два месяца одной сидеть.

      – Почему одной? У тебя Тимур под боком.

      Пренебрежительно фыркнула, всем своим видом показывая отношение к этому субъекту. Показное отношение, липовое. Лазарев лишь покосился в мою сторону, но промолчал. Правда, молчание было недолгим.

      – Кстати, я как раз пришел поговорить насчет твоего подопечного.

      Внутренне подбираюсь. Не хочу говорить о Тимуре. И думать не хочу. Слишком все сложно, все на грани. Только Никиту, похоже, это не волнует. Совершенно.

      – Ты