Жаркий Август. Книга Вторая. Маргарита Дюжева

холод, чем черная тоска и дикий блеск безумных глаз.

      Зайдя на кухню, обнаружила этих двоих за столом.

      – Доброе утро, – голос получился хриплым, монотонным.

      Тимур кивнул, а Никита, скользнув по моему помятому лицу проницательным взглядом, уточнил:

      – Доброе ли? По тебе не скажешь.

      Я лишь отмахнулась:

      – Почти не спала после вчерашнего, – пусть уж лучше думают, что из-за произошедшего мучилась, – что не сон, то кошмар. Трясло всю ночь.

      Что ж, наполовину правда. Остальное им знать не обязательно.

      – Не одну тебя, добро пожаловать в наш клуб, – невесело усмехнулся Лазарев, – как раз об этом говорили. Эх, и дала проср*ться твоя дражайшая подруга. Вчера просто в шоке был, даже слов найти не мог, когда все свалили. Сегодня хоть могу подвести итог.

      Это просто п***ц какой-то. Эмоциональная мясорубка.

      Опять махнула рукой:

      – Даже говорить не хочу об этом. Жесть полнейшая, – набравшись сил, смотрю на Тимура: – А ты как?

      Он сделал неопределенный жест рукой, дескать, с переменным успехом.

      – Ты молодец, что удержался. Не сорвался, – выдаю скупую похвалу.

      – Ага. Я такой! – хмыкает Тимур. – Сдержанность, вообще, мой конек. Просто Бог выдержки.

      Фраза, произнесенная придурковато-бодрым голосом, звучит настолько нелепо, что нас пробирает смех. Нервный, нездоровый, навзрыд.

      Ржем, как три придурка, и никак не можем успокоиться. Как ни странно, на душе становится чуть легче, несмотря на то, что от этого болезненного смеха на глазах выступают слезы.

      Черт, сейчас точно разревусь, прямо перед ними. Истерично, навзрыд.

      Кое-как смахиваю слезы и отворачиваюсь к шкафу, чтобы достать чашку.

      На губах все еще играет полубезумная улыбка. Все, пора лечиться. Однозначно. Пока еще есть шанс без потерь восстановить расшатанные нервы. Лазарев с Тимуром тоже замолкают.

      – Бл*, это точно нервное, – протяжно констатирует очевидный факт Никита.

      Сделав себе кофе, снова поворачиваюсь к ним и чуть не роняю кружку на пол, только сейчас заметив браслет на руке у Тимура. Из легких будто выбили весь воздух. Смотрю, не отрываясь, на полоску ненавистного металла, плотно обхватывающую его запястье. В недоумении перевожу взгляд на Лазарева, потом опять на Тимура:

      – Это что?

      Неловкая тишина, парни переглядываются между собой, а у меня начинает жечь кожу, будто это на мне браслет, а не на нем.

      – Тут такое дело… Мы подумали и…– начал было Никита, но его перебил Тим:

      – Вась, лучше так, – произнес спокойно, невозмутимо, будто обсуждал погоду, – пусть себе висит на руке, он мне не мешает.

      Смотрю на него во все глаза. Не ты ли, сдержанный ты мой, всеми силами старался избежать браслетов, мрачнея от одного только упоминания о них??? А теперь сидишь как ни в чем не бывало??? Ни один мускул на лице не дрогнет. Недовольно поджимаю губы, не понимая своей реакции. Все правильно, все так. События вчерашнего дня к такому итогу и должны были