С тобой. Валя Шопорова

проспал до темноты, столь продолжительный сон сейчас ему был просто необходим. Открыв глаза, он огляделся, толком не понимая спросонья, где он и как он здесь оказался. Взгляд его остановился на Эване, сидящем около его постели.

      – Ну что, доброе утро, – проговорил Прежан. – Хотя сейчас совсем не утро.

      Дориан чуть прикрыл глаза и снова оглядел комнату, после чего спросил:

      – Я в больнице?

      – Да.

      – А Леон?

      – Он тоже здесь, через три палаты.

      Младший Ихтирам слегка кивнул; в палату зашёл и Леонард, который отходил за кофе.

      – Как он? – снова спросил Дориан.

      Эван закусил губу и потупил взгляд, страшно было озвучивать столь холодящую кровь правду, пусть даже она была уже не актуальна. Но он всё же ответил:

      – Утром у него во второй раз остановилось сердце…

      – Я знаю, – Дориан отвёл взгляд в сторону. – Я… чувствовал это.

      Леонард и Эван пересмотрелись, им этого было не понять. Норват осторожно спросил:

      – Ты поэтому так рвался обратно в больницу?

      Дориан кивнул. Успокоительный препарат, который ему ввели, имел пролонгированный эффект, что позволяло ему разговаривать спокойно и спокойно реагировать на слова друзей.

      – Но всё обошлось, – поспешил добавить Эван. – Сейчас Леона готовят к последней операции.

      – То есть, я снова не смогу его увидеть?

      – Пока не закончится операция, точно не сможешь.

      Дориан мгновенно стал ещё грустнее, казалось, даже лицо потеряло свои краски, и снова отвёл взгляд.

      – Дориан, не убивайся так, – осторожно обратился к нему Прежан. – Главное, чтобы с Леоном всё было в порядке, а побыть вместе вы ещё миллионы раз успеете.

      «А если уже не успеем? Что, если последним, что Леон слышал от меня, было – я не буду плакать, если тебя не станет?», – эта мысль возникла в голове, заставив горчайший ком встать в горле.

      Дориан гулко сглотнул и с дрожью в голосе попросил:

      – Расскажите мне, насколько всё плохо. Только не врите, умоляю. Я имею право знать правду.

      – Дориан, мы и сами не знаем всего в подробностях, – ответил Эван.

      – Но вы знаете хоть что-то. Скажите мне, что с Леоном, – настаивал младший Ихтирам.

      Друзья пересмотрелись, не зная, как объяснять правду, в которой и сами путались, и как сделать это правильно. Смелость ответить взял на себя Леонард. И в прошлый раз, когда Дориан оказался в реанимации, именно он рассказывал Леону, что с ним сделали. Теперь же ему предстояло повторить это с той лишь разницей, что перед ним сидел другой близнец. Это навевало ощущение фатального дежа-вю.

      То же лицо перед ним. Те же боль и растерянность во взгляде, перемешанные с железобетонным желанием узнать правду. Только больница другая. И разница в четыре года.

      Вздохнув, Леонард заговорил:

      – У него очень много переломов…

      – Переломов? – переспросил Дориан,