Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!». Герман Романов

могла еще мыслить, но не более того.

      «Никак моя молитва услышана?! Значит, не совсем я пропащий человек, раз помощь пришла!!!»

      – И зачем этот придурок прямиком в трясину пошел? Он что, не видел, что дорога в обход идет? Ведь никто из здравых людей в это гнилое урочище никогда не полезет!

      «Да потому что я идиотом в одночасье заделался! Видел же, но решил напрямик, путь себе облегчить. Хоть по колено в грязи, но на метр ближе – девиз дураков еще никто не отменял! Как же, в очередной раз нашел приключений на свою задницу. Так у меня завсегда в жизни и происходит – чуток расслабился, когда мирным дымком потянуло, и готово… В полном дерьме, и отплеваться невозможно!»

      Никитин с сожалением подумал, что его критика несколько запоздала, и в дальнейшем нужно быть всегда начеку. Но тут же с закипевшей яростью сам себя одернул:

      «Если у тебя еще будет следующий раз, лишенец! Ты уже в ледяную скульптуру превратился, баран! Вытаскивайте меня скорее, а то уже в ледышку превратился!»

      – Замерз он, даже не шевелится.

      – Одежда утонуть не дает, вона как пузырем вздулась!

      – А может, праведник какой-то? Потому и не тонет, – задумчиво произнес Фридрих. – Способствуют ему пресветлые ангелы!

      Андрей уже смог различать по голосу этих говорящих на природном «дойче» путников. Потому интонации в молодом голосе ему определенно понравились, добрые и участливые. И спустя секунду его сердце забилось с проснувшейся надеждой.

      – Давай его вытащим, христианин все же. Похоронить нужно да молитвы прочитать…

      – Задался он тебе! Нашел праведника в этом болоте. Вон как смердит, стоять рядом невозможно.

      – Но ведь душа христианская!

      «Да что вы дискутируете, ребята! Вытаскивайте меня скорее, ведь подыхаю же. Что же вы творите, поганцы, я ведь совсем замерзну. А так есть шанс выжить! Да я вас, уроды, урою в этом болоте! Мои крестоносцы с вас три шкуры спустят! Вытаскивайте меня скорее!»

      – Ага, как же. – Ингвар произносил слова с таким сарказмом, что Андрей сразу переполнился злостью и мысленно призвал все казни египетские на голову этого невидимого, но уже ненавидимого им человека. А тот еще добавил такое, словно припечатал: – Известно, что поверху всегда дерьмо плавает. Может, это язычник или грешник великий, раз его даже в болотную гниль не заволокло. А то и похуже, бесенок какой-то или угр!

      – Не пори ерунду, Ингвар! Мусульмане на лошадях ездят, к тому же в одиночку в горы никогда не пойдут – их же первый встречный словак сразу же попытается прирезать. А любого нечистого болото бы отвергло, оно только добрых людей да тварей неразумных поглощает! А значит, перед нами достойный путник и хороший христианин!

      «Вот тут-то ты ошибся, друг мой Фридрих, – я тварь неразумная». – Несмотря на весь трагизм сложившийся для него ситуации, Андрей мысленно рассмеялся с самым горьким сарказмом.

      – Вам что приказали?! Что вы тут топчетесь по колено в дерьме?! Что вы там нашли?!

      Третий голос вмешался в диалог властно и уверенно,