Абьюз. Екатерина Оленева

новыми панелями чувствовались древние стены. Огромная широкая лестница, по которой легко мог съехать автомобиль, вывела в коридор на втором этаже. Я думала, что купол будет виден, но он был замаскирован стеной, а двери шли только по одну сторону.

      Откровенно говоря, их количество впечатляло и зашкаливало. Сколько же людей жило тут раньше? Как многоквартирный, очень роскошный отель класса Люкс.

      – Хочешь заглянутьв комнату?

      Синтия толкнула первую же попавшуюся дверь.

      Открывшаяся моему взгляду комната была явно женской. Об этом говорили тёплые тона и светлая расцветка обоев и интерьера. Три окна в алькове занавешивали тонкая кисея и богатые, кажущиеся с первого взгляда невесомыми, но на деле тяжелые, гардины, перехваченные золотыми кистями.

      Над спинкой кровати, от пола до самого потолка поднимались зеркала – целая зеркальная стена. Сама двуспальная кровать, заправленная покрывалом того же цвета, что и гардины, с четырьмя подушками – две большие и две поменьше. В изножье – небольшой комод красного дерева на пузатых ножках. Изголовье сторожили прикроватные столики с маленькими светильниками.

      Между окнами – торшеры. На одной линии с дверью возвышался массивный письменный стол и массивный же стул, тон в тон со столом, обитый натуральный кожей коричневого цвета.

      У третьего стола возвышалось уютно кресло, так и приглашающее уютно устроиться, закутав ноги пледом.

      У комнаты не было хозяина. Это чувствовалось по отсутствию в ней атмосферы или энергетики – назовите, как угодно.

      Это был безликий уют гостиничного номера.

      – Нравится? – ровным голосом поинтересовалась Синтия. – В своё время комната принадлежала моей кузине Стелле. Но стараниями дизайнеров от того времени ничего не осталось. И слава богу! Хочешь, можешь устроиться здесь?

      – Непременно так и сделаю, – пообещала я. – Если не перепутаю эту комнату с чьей-то другой.

      По губам Синтии скользнула тонкая усмешка.

      – Пойдём, я хотела бы показать тебе портретную галерею.

      Мы дошли до конца бесконечного коридора. Толкнув замаскированную дверь, Синтия вышла ещё на одну лестницу, далеко не такую широкую, как парадная.

      – Куда она ведёт? – поинтересовалась я.

      – На третий этаж.

      Точно! Я же ещё на подъезде должна была заметить, что этажей три.

      Или не должна?

      – А почему лестница потайная?

      – Она не потайная. Раньше в доме всегда кто-то гостил, но этот этаж предназначался только для своих. Тут были рабочие кабинеты, классные комнаты для детей, студии.

      – И картинная галерея?

      – Нет. Прежде она располагалась на первом этаже. Фамильные портреты находились в открытом доступе, взглянуть на них мог каждый желающий.

      Синтия зазвенела ключами. Мы вошли в длинную комнату. Стен было много – как в лабиринте.

      Это действительно была галерея – залы, переходы, тупики. И со всех сторон глядели тускло лакированные портреты в полный рост, как у коронованных особ.

      Ночь.