Палитра его пороков. Анна Веммер

неприятностей скручивает внутренности в тугой узел. Ничего не могу с собой поделать. Знаю, что ему это нравится, но не могу успокоиться.

      – Что вам еще от меня нужно?

      – Рисунок, разумеется.

      – Вы ремонт делаете или галерею открываете?

      – Это мое дело. Дом большой.

      – И вы его весь хотите голыми бабами увешать?

      – Почему во множественном числе? Меня интересуешь ты в качестве натуры. Одна-единственная героиня моей галереи.

      – Звучит пошло.

      – Да плевать. Это был пробный заказ. Сейчас ТЗ усложню. Отбрось куда-нибудь свою скромность и нарисуй что-нибудь… поэротичнее.

      – Слушайте! – взрываюсь я. – Хватит! Я не хочу рисовать вам порнуху, ясно? У меня есть ребенок, она не должна этого видеть.

      – Милая моя, – его взгляд становится жестче, и без того жуткие глаза окончательно приводят меня в ужас, – меньше всего меня интересует, как ты строишь воспитание своего ребенка. Я делаю заказ, получаю работу и хорошо за нее плачу. А еще в твоем возрасте пора знать, чем эротика отличается от порнографии.

      Он вдруг делает шаг ко мне, я невольно отшатываюсь и чуть не сношу столик.

      – Но если хочешь, я тебе объясню.

      Прежде, чем у меня вырывается "нет!", Сергей разворачивает меня к себе спиной и прижимает к груди. Его горячее дыхание обжигает ухо и шею, я пытаюсь вырваться, но даже на миллиметр не могу сдвинуть стальные напрягшиеся мышцы.

      Он хочет, чтобы я слушала, что он говорит.

      – Я хочу динамики, понимаешь? Чтобы ты не позировала для рисунка, а поймала мгновение. Хочу смотреть на лист и представлять, что было до этого мгновения. И что будет после. Нарисуй…

      Сергей, продолжая крепко меня сжимать, берет мою руку в свою и медленно ведет от плеча к груди, а затем легко сжимает. Вторая рука ведомая им скользит по животу и останавливается на пуговках шорт.

      – Нарисуй, как ты себя ласкаешь. Сохрани свое чувство меры, – его голос мне вдруг не к месту напоминает чеширского кота, упивающегося своей уникальностью, – но расскажи мне историю.

      Он нажимает на мою руку, лежащую между ног, и я вздрагиваю от странного ощущения, пронзающего тело.

      – Здесь же парк!

      – Вокруг никого. А я хочу настроить тебя на нужную мне атмосферу.

      – Пустите меня! – в голосе уже никакого возмущения, только мольба и отчаяние. – Я нарисую вам, нарисую все, что скажете!

      – Конечно, нарисуешь, – его бархатистый голос, – и я помогу тебе поймать нужный образ.

      Сейчас он скорее помогает мне заработать сердечный приступ, потому что с кровью уже разносится по телу коктейль из адреналина, злости, беспомощности и проклятого, зарождающегося внизу живота, тягучего удовольствия.

      Ненормальная! Психопатка!

      Надо к психиатру. Срочно. Только где ж денег на него найти?

      И еще надо освободиться. Только этот не отпустит, пока не получит свое.

      Горячая ладонь на контрасте с вечерней прохладой буквально обжигает. Я закрываю