Палитра его пороков. Анна Веммер

ли ценно то… что вам нужно.

      – Собирайся, – говорит он. – Обуйся и забери вещи, которые тебе нужны.

      Голос становится сухой, спокойный. Наверное, такой мне сейчас нужен, потому что я не могу самостоятельно планировать никаких действий.

      – А Эля? Я же… надо с ней…

      – Вот в машине еще не хватает истеричной мамаши. Со мной поедешь. Там встретитесь. Давай, полчаса на сборы, я к главрачу пойду, схожу.

      – А ее нет, я ходила…

      На это он ничего не говорит, разворачивается и уходит. Оцепенев, я смотрю ему в спину, а потом, словно от разряда тока подскакиваю и бегу в палату. Собираюсь, тихо, чтобы не будить других детей. Вещи, книга, телефон при мне, зарядник, какие-то пачки салфеток, крем… руки трясутся, я едва не роняю кружку на пол и, наконец, плюю на все. Хватаю только зарядник, натягиваю ботинки…

      – Жень? – одна из мам, лежащих со мной в палате, поднимает голову с койки.

      Они с маленькой дочкой едва умещаются на узкой кровати, но девочка уже идет на поправку. Хорошая женщина, подкармливала меня, переживала.

      – Переводят в другую больницу, – шепотом говорю я. – Поеду.

      – Удачи, детка. И Элечке здоровья.

      – Спасибо. – Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

      Черт, Серебров прав в своей холодности. Если со мной ласково разговаривать, я превращаюсь во вторую Элю.

      Взгляд падает на койку, где лежит белый меховой кролик. Его не разрешили взять в реанимацию, но все время, что Элька валялась с температурой, она прижимала его к себе, как самое дорогое сокровище.

      А спустя полчаса прижимаю я, сидя на пассажирском сидении машины Сергея. Снова.

      Глава седьмая

      Кажется, периодами я отключаюсь, потому что совершенно не разбираю дороги. Сначала мы едем по знакомым кварталам моего района, потом оп – и уже в центре. А потом вдруг на кольцевой дороге, огибающей городской сосновый бор. Возле него и расположился "Медицинский и реабилитационный центр MTG" – так гласит вывеска.

      Машину Сереброва без слов пропускают на территорию центра, и мы едем на закрытую подземную стоянку. Я собираюсь выйти из машины, но меня останавливает его голос:

      – Погоди. Открой бардачок.

      Он что-то набирает в телефоне и не смотрит на меня. Я с трудом – пальцы плохо слушаются – открываю ящик.

      – Аптечку возьми. Найди таблетки, называются "Спазмалгон", выпей одну. Вода там же.

      – Что это?

      – От головной боли. Пей. Пока не выпьешь, говорить с тобой не буду.

      Черт, голова действительно адски болит. Я быстро разгрызаю горькую таблетку, запиваю водой и понимаю, что уже давно не пила и не ела. Желудок отзывается жалобной слабой болью.

      – Идем.

      Я почти бегу за ним, потому что успевать за широкими шагами нереально. Мне хочется спросить, где Эля, что будет дальше, а еще жутко страшно ждать момент, когда он потребует оплату за помощь. Но я понимаю, что вопросы его лишь разозлят, и молчу. Сжимаю кролика и упрямо иду следом.

      Лифт поднимает нас на самый верхний,