Палитра его пороков. Анна Веммер

только сейчас это совсем не сексуально, она едва справляется с голосом. – Я не могла, мы тут… простите… черт. Я сейчас верну деньги, я…

      Она мечется, пытается сообразить, в какую сторону идти и что-то бормочет себе под нос. Вблизи, даже в полумраке больничного коридора, Кисточка кажется усталой и расстроенной.

      Хотя нет. Она не расстроена, она в абсолютном шоке, слабо реагирует на окружающую обстановку. Происходит что-то жуткое. Ее не сломало насилие, не сломало предательство, а сейчас она сама не своя.

      – Мне не нужны твои деньги.

      – Я… ладно. Я дорисую! Попозже… обязательно дорисую, я не успела, я просто не успела, понимаете?

      – Успокойся. Что происходит?

      Она устало машет рукой и вздыхает, прерывисто, сдерживая рыдания.

      – Не знаю. У нее температура неделю. Под сорок. Почти не сбивается. Ночью были судороги. Увезли в реанимацию, меня не пускают, мне кажется…

      Женя озирается, словно боится, что ее услышат.

      – Они не знают, чем ее лечить. Просто наугад… не знаю. Я дорисую…

      Блядь, Серебров, оставь ее! Оставь здесь, не лезь в эту семью, не лезь к ее ребенку. Пусть лечатся сами, пусть живут сами. Развернись и уйди, дай ей денег, наконец, только не лезь…

      Это все в голове, а в реальности он говорит:

      – Возможно, я тебе помогу.

      Она поднимает голову. Боже, сколько в глазах эмоций, целый океан, как она вообще с ними справляется?

      – Поможете? Как?

      Вместо ответа он молча протягивает ей визитку. Холодные, до жути ледяные даже, пальцы на мгновение касаются его руки, когда она берет визитку.

      Ну вот. Теперь пути назад точно нет.

      ***

      Я смотрю на крохотный кусочек картона и пытаюсь прочитать, что там написано. Но словно разучилась понимать русский язык. Сколько я не сплю? Дня три уже точно, если не считать короткие минуты, когда я отключалась прямо на стуле. Иногда удавалось поспать, если кого-то выписывали, а койка оставалась на ночь свободной. Я однажды в детстве лежала в больнице и, помнится, мама спокойно лежала со мной. Но теперь коек не хватало, и большинство детей лежали в одиночестве. Только маленьких клали с родителями, ну или совсем больных.

      Сначала я нервничала, что не доделала заказ, просто не было сил и времени. Потом вообще перестала понимать, что вокруг меня происходит. Недосып сказывался на работе головы.

      "Серебров Сергей Васильевич, MTG" – написано на визитке. Телефоны, емейл.

      – Извините, я не очень… понимаю, что это значит…

      Затем ниже вижу расшифровку и смутно вспоминаю бело-красные вывески медицинских центров, клиник пластической хирургии и всяких таких мест. Значит, он владелец? Или просто директор? На визитке не написано.

      – Как это поможет… то есть, что вы предлагаете делать?

      Мне очень хочется поверить. Поверить в то, что передо мной стоит спасение, а не дьявол. Да черт, пусть бы и он, сейчас я согласна на любую сделку.

      – У меня работает Карташов. Знаешь такого? Три года назад был процесс.

      Я