Гардемарины. Ломаные грани курсантства. Александр Брыксенков

в трюме кочегар:

      Куда-то делся мятый пар.

      Лишь у рогатых тишь и гладь:

      Заткнули пушки и в кровать.

      Как рында полдень отобьёт,

      Пойдут на гафель пить компот.

      Бакланы кружат над кормой.

      Утих взволнованный прибой.

      На дембель можно болт забить

      И вечно Родине служить.

      Удивительно, но Лешкина поделка заняла третье место

      .

      На призовые деньги он в букинистическом магазине на Литейном купил сборник стихов Гумилева. Купил из-за стихотворного цикла «Капитаны», стихи которого ему очень нравились. Сидя в трамвае, Барсуков наслаждался романтической поэзией. Когда он дошел до:

      «…Или, бунт на борту обнаружив,

      Из-за пояса рвёт пистолет,

      Так, что сыпется золото с кружев,

      С розоватых брабантских манжет…»,

      то понял, что такое ему никогда не написать, что с поэзией нужно завязывать и переключиться на что-либо более прагматичное.

      Он переключился на роман с интригующим названием «Запах гниющих водорослей».

      БРАВО, ТЁТЯ ТАНЯ!

      Присяга Пушкин. 2017 год

      Не знаю, как сейчас, при демократах, но при коммунистах на кораблях не воровали. Кроме артиллерийских погребов, рубки секретчика и кладовой мокрой провизии (там хранился спирт), все остальные корабельные помещения, шкафы, рундуки замков не имели. Не только в кубриках, на и в офицерских каютах все было открыто. А когда приборщики кают находили на палубе выроненные тем или иным офицером деньги или документы, они непременно оповещали об этом их хозяина.

      Прибывавших из учебки салаг встречал на корабле боцман. Он первым делом знакомил молодых с кораблем. Показывал где, что и как. После такой поучительной экскурсии боцман собирал новичков на баке и проводил с ними разъяснительную беседу. Молодежь слушала и запоминала, что на корабле можно делать, что нужно делать и чего делать нельзя.

      На корабле много чего делать нельзя. Например, нельзя садится на краску, плевать за борт, свистеть на верхней палубе, поминать черта и т.д., но, самое главное, на корабле ни в коем случае не стоит воровать.

      Поэтому, завершал боцман свою беседу, обычно, следующим образом: «Некоторые из вас имели на гражданке разные скверные привычки. Рекомендую с ними расстаться. Особенно это касается тех кто прежде подворовывал. На корабле все открыто, никто ничего не прячет. Некоторых это может соблазнить. Так вот знайте: матросики вора обязательно вычислят, но обращаться в правоохранительные органы не станут. У них своё правосудье. Однажды в штормовую ночь вора смоет волной за борт. Стихия. Несчастный случай».

      В Военно-морском училище, куда поступил учился Лешка Барсуков, подобных бесед не проводили. А, напрасно. Уже на втором месяце обучения у курсантов-первокурсников стали пропадать деньги.

      Всегда наличие вора в коллективе угнетающе действует на людей. Вот и курсантская рота, пораженная этим недугом, завяла, затихла, насторожилась. Народ шушукался, строил домыслы,