Одиночество всегда с тобой. Анна Толкачева

ее смущали, и на которые не хотелось отвечать. Тогда он передал роль ведущего ей. Анютка предпринимала неловкие попытки задать действительно стоящий вопрос, но настроения играть не было, и потому игра не клеилась.

      – Ты боишься быть уязвимым. – Сказала она, больше утверждая, чем спрашивая.

      – Вот это вопрос! – Восторженно откликнулся Гирфан.

      – Ты боишься любви, потому что боишься стать уязвимым. – Продолжила девушка. И хотя Гирфан настойчиво отпирался, было ясно, что это так.

      Дальше игра опять застряла в кювете и отчаянно пробуксовывала.

      – Ну, спроси меня, смелее. Задай тот вопрос, который тебя так интересует.

      – Какой? – Недоумевала она, в глубине души прекрасно осознавая, о чем идет речь.

      – Ладно, я отвечу сам. Да, я тебя люблю. Это не так уж сложно сказать, и не налагает никакой ответственности, хотя ты утверждаешь обратное.

      – Может быть и так, но я не хочу, чтобы подобные признания в чем-либо сковывали нас. Я не хочу, чтобы ты оказался зависим от своих слов, потому что любить можно только независимого человека. И я в свою очередь не хочу чувствовать себя в чем-то скованной.

      – Этого не будет. Я постараюсь, чтобы этого не было. Во всяком случае, за свою независимость я отвечаю.

      Некоторое время они сидели молча. Затем Гирфан произнес:

      – Если ты больше ни о чем не хочешь спросить, тогда я задам вопрос: как ты представляешь себя?

      Анютка задумалась. Над таким серьезным вопросом стоило серьезно задуматься. Однако выходило, что чем дольше думаешь, тем дальше от тебя ускользает этот вопрос. Как будто порыв ветра выхватил у тебя из рук веревку, за которую ты держала воздушного змея, и теперь ты пытаешься догнать его тень и ухватиться за эту веревку снова. Но как только тебе кажется, что ты уже достаточно близко, как змей делает изящный пируэт и скрывается за очередной крышей низенького домика или огибает плотные заросли кустарника. И начинай погоню сначала.

      Бросив все эти замудрености, она ласково, будто извиняясь, провела по щеке заждавшегося Гирфана.

      – Представь высокую скалу. На скале стоит маленькая девочка, босая, в свободной белой рубахе до колен. Ее черные волосы развеваются на ветру. Позади нее непроходимый лес. Впереди бушующий океан. Солнце слепит глаза, ветер сбивает с ног. А под ногами песок и острый щебень. Он впивается в кожу, и стоять на скале нет сил. У нее остается только один путь – взлететь. Но она не может.

      – Почему не может? – Воскликнул удивленный Гирфан.

      – Кто-то сказал ей, что люди не летают…

                                           ***

      Иногда очень хочется спросить: ты меня любишь? Но делать этого ни в коем случае нельзя. Этот вопрос – самый глупый и бессмысленный, какой только можно придумать. Чаще всего мне удается задушить его еще до того, как он налипнет мне на язык. Но не всегда.

      Недавно