Тебе не поймать меня. Анна Мария Роу

комнаты. Мог сам выйти, но … Отец! Ты что-то не договариваешь?

      – Замолчи! И не задавай лишних вопросов.

      Джон Леонард Уильярд чего-то очень сильно испугался.

* * *

      Через два дня были похороны.

      Проводить господина Ларкинса в последний путь собрались соседи, родственники, из закрытой школы привезли младшую дочь Роббинсонов – Миранду, неулыбчивую малышку лет одиннадцати.

      Наша семья тоже пришла на кладбище. Отец был мрачен, Лаура прятала свое хорошее настроение за плотной вуалью. Она сейчас являлась самой популярной девушкой Сент-Айвз и окрестностей. Только за вчерашний вечер мы получили более дюжины приглашений на обеды, чай и вечера! Такое чувство, большинство мероприятий было организовано, чтобы был повод пригласить свидетелей «жуткого события». Лаура тихо радовалась: траур на нас не распространялся и можно с чистой совестью наслаждаться всеобщим вниманием.

      Церемонию должны были провести в полдень. Под ярким солнцем людям в темных одеждах было жарко, они потели, злились, нервничали и нетерпеливо ждали, когда же священник наконец-то закончит свою речь, можно будет бросить по пригоршне земли, положить цветок и вернуться в ЛилиХолл на поминальную трапезу.

      Я промокнула лоб маленьким платочком. И ведь нельзя уйти под тень деревьев, как вот тот странный джентльмен. Было слишком далеко, я не смогла разглядеть, кто он.

      Священнослужитель осенил могилу крестом. Гроб с телом опустили в землю. Альбрус Роббинсон бросил первую горсть…

      – Дядюшке это не понравится.

      Меня словно холодным ветром обдало. Я с удивлением взглянула на болезненно худую, с огромными фиолетовыми глазищами и двумя длинными толстыми косами девчонку. Стелла говорила, что от взгляда падчерицы ее бросает в дрожь.

      – Почему ты так думаешь, Миранда?

      Она просто пожала плечами. И подошла к могиле, проститься с покойным.

      Оплачивал ее учебу, кстати, не господин Роббинсон, а дядюшка Ларкинс. И именно с ним она проводила практически все время, когда возвращалась домой на каникулы. Письма тоже только ему писала. И почему-то никто не мог толком сказать, в какой школе учится этот странный, не по годам взрослый ребенок.

      – Хризантемы? Вам есть за что просить прощения? – язвительный голос вырвал из задумчивости.

      Только его мне не хватало!

      – Ваше Сиятельство? Имейте уважение к усопшему!

      – Уважения заслуживают живущие. И не словами, а действиями. Я вот выказываю им уважение тем, что не позволяю преступникам ходить на свободе.

      Я вымучено улыбнулась:

      – Вы ведь меня убийцей не считаете? Все знают, господин Ларкинс покончил жизнь самоубийством.

      – Что вы! С теми, кого я подозреваю, я веду совсем иные разговоры. И все пойманные мной убийцы отправились на плаху.

      Я сделала большие удивленные глаза. Бабушка называла подобный финт «моська строго по этикету».

      – Я слышала, в вашей карьере нет нераскрытых дел.

      Источник информации – сестренка Лаура. После той ночи, о которой