Финист – ясный сокол. Андрей Рубанов

что мы позовём его третьим в шайку.

      – Осенью, – сказал я, – всё изменится. Другая жизнь будет. Хлеб поспеет. Грибы пойдут. Охота начнётся. Князья вернутся из походов. Степняки приедут, торговля загудит. Доходы, деньги, сытые недели. А мы не лучшие глумилы в этих землях. И у нас не самые лучшие бубны. Сюда придут другие глумецкие ватаги. Я не уверен, что нас наймут на осенние праздники.

      – Дурак, – сказал Митроха; его правый, кривой глаз сверкнул азартно. – Тебя уже наняли. Пойдём, сходим к нашему золотому мальчику. Договоримся определённо, возьмём задаток…

      Мы бы спорили и дальше – но увидели, что навстречу нам едут трое верховых.

      Первым – на вороном жеребце – скакал княжий злыдень, по случаю жары голый по пояс, огромный, страшный, с лицом недовольным и утомлённым, а за ним – двое воинов в полных бронях, с круглыми щитами и рогатинами.

      Мокрое от пота, дочерна загорелое тело злыдня сплошь покрывали шрамы и боевые отметины.

      Они увидели нас и осадили коней.

      Мы с Митрохой остановились.

      У каждого из троих через плечо на перевязи висело железное сажало длиной в полторы руки – от такого не убежать, не увернуться.

      Княжий злыдень объехал нас, рассмотрел внимательно.

      – Здесь рядом, – сказал он, – есть дом кузнеца Радима. Ночью там били нелюдя. Что вы об этом знаете?

      – Всё знаем, – спокойно ответил дед Митроха. – Это мы и есть. Это мы били нелюдя.

      Злыдень кивнул, ответ ему понравился.

      – Там были пришлые глумилы, – сказал он.

      – Мы и есть пришлые глумилы.

      – А где ваш третий?

      Митроха открыл было рот – но я его опередил.

      – Какой третий?

      Злыдень посмотрел на меня.

      – Вас было трое.

      – Почему трое? – спросил я. – Четверо. Двое нас, и двое птицеловов.

      – А где птицеловы?

      – Ушли.

      – Куда ушли?

      – Мы не знаем. Мы не местные.

      Княжий злыдень сделал знак одному из воинов, тот спешился и подошёл ко мне, неловко переваливаясь на ногах, окривевших от многолетнего сидения в седле. Его наборная броня густо воняла прогорклым жиром.

      Он рванул с пояса аркан и скучным тоном произнёс:

      – Руки вытяни.

      – Что?

      – Руки вперёд вытяни.

      Я сделал, как он просил; петля захлестнулась на моих запястьях.

      Воин был взрослым, годился мне в отцы, и это примирило меня с происходящим, успокоило. Молодые доверяют взрослым. Взрослые не сделают глупости, взрослые всегда поступают правильно.

      Как ни крути, а молодым быть проще, спокойней.

      Увидев, как меня повязали, Митроха сам подошёл, и встал рядом, и тоже вытянул руки.

      Хлопнул узел второй петли.

      – За что нас? – спросил я, поднимая связанные ладони.

      – За дело, – ответил княжий злыдень. – Но ты не бойся. Разберёмся.

      Они развернули коней и тронули шагом по направлению к городу.

      Мы с Митрохой, привязанные арканами к сёдлам, побежали следом.

      Когда