В тени больших вишневых дереьев. Михаил Леонидович Прядухин

на втором плане, а в центре, в качестве жирных и четких линий. Он делил на группы, независимо от срока службы и звания: узбеки держались с узбеками, туркмены с туркменами и т. д., но еще, все они, объединялись в одну общую, большую касту – азиаты, аналогично народы Кавказа, а русские, украинцы и белорусы, хоть и были все славяне, но почему-то руководствовались присказкой: «Моя хата с краю – ничего не знаю». Вернее, земляки еще держались вместе, но если ты, к примеру, из Астрахани, а он с Твери, то, как говориться: «Судьбы у нас разные».

      В разведке слово «землячество» не существовало в принципе, чижей били всех, не взирая на касту, но ситуация ухудшалась все больше и больше. Дело в том, что некоторые молодые солдаты, особенно кавказцы, давали серьезный отпор старослужащим, и часто конфликт заканчивался госпиталем для взбунтовавшегося чижика. Было понятно, что так долго продолжаться не может, и чтоб далее не искушать судьбу, командование полка приняло решение брать в разведку только славян. Но и в этом случае произошел инцидент, повлекший за собой расформирование 1-го разведвзвода. Как то так вышло, что на место «отлетавших» чижей, по праву перешедших в черпаки, не пришла замена. Молодые солдаты считали, что они свое «отшуршали», а деды с дембелями не собирались, ни с того ни с сего, делать грязную работу. Старые дембеля 1-го разведвзвода, улетели в Союз, и численно, силы стали примерно равны, и начались массовые драки – стенка на стенку. Эти баталии длились примерно с месяц, никто не хотел уступать, и комполка не видел другого выхода кроме как расформировать его по точкам.[22] Вот так закончил свое существование 1-й разведвзвод, но это произойдет только через полгода, ну а пока, чижи-разведчики, на «законных основаниях», когда полк был в рейде, ходили в наряд по столовой…

      Но рейды вносили сумятицу не только в ряды разведчиков, они устраивали бардак и в поварской среде. Когда полк, пребывал в вместе постоянной дислокации, то на кухне работали повара от всех подразделений. Уходя же в рейд, танкисты забирали своих поваров, саперы своих и так далее, но всегда, кто-то из них, оставлял 3–4 повара, чтоб готовить пищу для оставшихся бойцов. Неизвестно, с чем это было связано, то ли с тем, что все повара стали жить в одной палатке, хотя были приписаны к разным подразделениям, то ли, как всегда, армейское головотяпство, вот только в расположении, после убытия полка в поход, остался один повар-чижик – Сергей Пожидаев. Не имея толком опыта работы на кухне, всего пару недель, он был вынужден готовить один, на триста человек. Это были не простые два месяца, когда ему приходилось спать в сутки максимум 4–5 часов. Он забыл дорогу на прачку напрочь, и жил прямо в столовой, в подсобке, так сказать не отходя от производства.

      За эти два месяца, Сергей сдружился с чижами из 1-го разведвзвода, которые тоже стали жертвой общевойскового рейда, и были вынуждены ходить через день, в наряд по столовой, предваряя в жизнь, крылатую фразу из военной песни: «За себя, и за того парня». Несмотря на тяжелый ежедневный труд, все

22

Точка – застава, обычно состоящая из одного взвода или отделения.