Насекомый. Алексей Владимирович Баев

тебя увидел, понял… А кофий еще остался?

      – Глянь в кофейничке. Не маленький.

      Я открыл крышечку. Напиток на дне блестел, остыл, правда. Но ничего, мы, Сократовы, из стоиков. Нам к охлажденному пойлу ни привыкать.

      Глава четвертая. Наглядный пример проявления эмоций в насекомой среде

      Многие из вас ошибочно полагают, что эмоциональные проявления не только отличают людей от других представителей фауны, но и ставят их выше всех остальных. Господи, какая ерунда! Вы уж простите меня, глупого таракана, за недостойное истинного интеллигента выражение собственных чувств.

      Сейчас попытаюсь изложить вам собственную точку зрения.

      Итак, люди гордятся тем, что им присущи эмоции и чувства и наивно полагают, что нам они неведомы. Чушь. Просто мы, насекомые, я уж молчу о членистоногих и прочих яйцекладущих млекопитающих, умеем их, эти чувства и эмоции, жестко контролировать. В отличие от вас… но, к сожалению, не всегда.

      Думаете, мы никогда и ничего не боимся? Считаете, что таракан не способен на любовные переживания? Полагаете, будто нами руководят одни инстинкты? Как бы ни так!

      Знаете, как трясся я от страха, когда Анна Андреевна Ферзикова тащила меня в сумке на Петроградскую?! А кем я себя ощущал, оказавшись в бутылке?! И Золя…

      Кстати, о чувственной стороне насекомой натуры я и начал-то рассуждать из-за нее, из-за Изольды Шестиаховны Плинтусовой, секретарши многоуважаемого господина Катерпиллера.

      Когда я покинул кабинет Семена Обуслововича, она, то есть Золя, меня уже поджидала в коридоре. Не говоря ни слова и обменявшись только многозначительными взглядами, мы двинулись по низкому и узкому тоннелю направо. Шли недолго, думаю, минуты две, не больше.

      Проход завершился крохотной комнатухой, куда проникал легкий поток сухого теплого воздуха. Здорово! Я до сих пор еще не встречал вентилируемых жилых помещений, устроенных прямо в стенах. Если не считать вытяжных ходов, но там, как вы понимаете, никаких условий для романтики. Холодно, голодно, скользко и безполо. То есть, я хотел сказать – пола нет. Не станешь же вечно обитать в вертикальном положении собственного тела!

      – Располагайтесь, Агам, – улыбнулась Золя, примостившись на одной из трех войлочных подушечек, скатанных из кошачьих волос заботливыми лапками хозяйки (это она потом рассказала о своем хобби), – чувствуйте себя как дома.

      – Спасибо, Золя, – поблагодарил я и уселся рядом. Интересно, что мы здесь будем делать? – Простите, а у вас перекусить ничего нет?

      – Яблоко есть. Не желаете? – предложила девушка.

      – А мясного чего-нибудь не найдется? – мне почему-то совершенно не хотелось стесняться, тем более что она сама предложила чувствовать себя «как дома». Конечно, дома я насчет еды не справляюсь, а беру все мне причитающееся сам, но тут… кто его знает, где лежит это самое «мне причитающееся»?

      – Простите, Агам? – Золя то ли не поняла, то ли не расслышала моего, я бы сказал, совершенно конкретного вопроса.

      – Мясца