Руководство к действию на ближайшие дни. Йоав Блум

Вольфика находятся в куче разных мест, у кучи разных людей внутри, не забывай.

      – Я знаю. И все-таки. Грустно, знаешь ли, смотреть на этот холмик.

      – Точно так же можно сказать обо всех, кто здесь лежит, – сказала Вентор. – Тысячи мраморных досок с именами, а за каждым таким именем кроется целая история, которую уже почти целиком забыли.

      – Для этого и умирать не обязательно, – ответил Гершко.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Возьмем, к примеру, меня, – пояснил он. – Я взошел на четыре самые высокие горы в мире; голыми руками убил больше немцев, чем мог сосчитать, выступал в лучших цирках Венгрии – сражался с кобрами, пробежал всю Америку от берега до берега. Но когда студентки, которые снимают квартиру подо мной, сидят на балконе и курят, я слышу, как они говорят обо мне: «Этот милый старичок, что живет этажом выше». Понимаешь?! Когда я был молод, девушки их возраста краснели и искали, чем бы занять руки, стоило мне только войти в комнату. А теперь: «он такой милый, даже мусор выносит», «идет с покупками из супермаркета, солнышко» или «такая лапочка, он уступил мне сегодня дорогу на лестнице – я так торопилась»…

      – Ну, по крайней мере, они к тебе хорошо относятся, – сказала Вентор.

      Гершко замахал на нее рукой:

      – Девахи с дурацкими картинками на ногтях! Они ничего не понимают ни в мужчинах, ни в сигаретах! Обо мне можно сказать много чего, но лапочкой я не был никогда.

      Мадам Вентор порылась в своей сумке-тележке и вытащила бутылку.

      – Что это у нас? – спросил Гершко.

      – Меня не было на похоронах, – сказала мадам Вентор. – И я решила прийти и выпить в честь Вольфика. По-моему, он бы оценил. Составишь компанию?

      – А что конкретно будем пить?

      – «Джек Дэниэлс», – ответила Вентор. – Без затей.

      – Чистый или с добавками? – спросил Гершко. – Я не против добавок, просто хочу знать заранее.

      – Чистый, – ответила мадам Вентор. – Виски, и все.

      – Валяй, – сказал Гершко.

      Она достала две рюмочки и дала одну из них старику. Открыла бутылку, поднесла к носу, оценила аромат – и разлила.

      – Кто первый? – спросил Гершко.

      – Ты, – ответила мадам Вентор.

      Профессор поднял рюмку:

      – Дорогой наш Вольфик. Как здорово было дружить и работать с тобой. Всем самым лучшим, что со мной произошло, я обязан тебе. Мы все время спорили, но я твердо знаю, что в конце концов твоя цель была высокой и благородной: ты хотел, чтобы люди лучше друг друга понимали, чтобы они были друг к другу по-настоящему привязаны, – и за это я снимаю перед тобой шляпу. Наше с тобой поколение, Вольфик, уходит. Даже самые юные в последнее время стали исчезать, и это не может не тревожить… Но ты всегда был для нас гигантом. Осколки этого огромного переживания, которое ты называл жизнью, разбросаны по всему миру. И каждый раз, когда твои мысли подхватывают и додумывают другие люди, для меня ты оживаешь. Салют, дружище.

      Он поднял рюмку и слегка улыбнулся Вентор.

      – Вольфик, – сказала она. – Я не смогла прийти на похороны. Надеюсь, что ты не сердишься. Ты никогда не сердился