Вкус фламинго. С 5 до 40. Мария Хаустова

брызгаясь крошками, кричал Толстый. «Ой, Господи, ты опять всё перепутал! Любишь математику, так и занимайся ей, чего в другие-то науки лезть?» – серьёзно спрашивал у друга Саня.

      ***

      Дороги, выложенные из плит, были запорошены снегом, хотя уже и подтаивало кое-где. Весна скоро. Даже ветер уже особенный – с запахом древесины и… торфа. Странно, конечно, если бы что-то было по-другому в месте, где занимаются торфопереработками.

      – Мамка скоро придёт… – отговаривался от очередного похода по поселковым магазинам Сашка.

      – Да что ты как не знаю-то! – выдал свою коронную фразу Смола.

      – Чего – вчера пончиков не наелись что ли? – по обыкновению сильно напрягая лоб, когда нервничал, шепотом кричал Сашка.

      – Ой, да что там вчера! – Смола расправлял руки в стороны. – Взять булки у этой курицы мог бы и слепой…

      – Слепой, значит! – взбесился Александров. – Пошли в любой другой, я покажу, какой я слепой!

      ***

      В продуктовом магазине «Натали», где торговал дядя Армен, всё было по-другому. Там всегда были и печенюшки, и гуливерки, и даже – апельсиновые жвачки.

      – О-о-о, сколька вас многа, – сказал мужчина с орлиным носом вошедшим школьникам.

      – Трое всего! – подметил Толстый.

      – Что брать будете? Зачэм пришьли? – путал русские слова черноволосый продавец.

      – А так за ирисками, – быстро ответил Санька и высыпал копейки на блюдечко у кассы.

      – И сколка нада? – уточнял знакомый армянин, пожалуй, единственный человек такой национальности, живущий в этом посёлке.

      – Нада многа, – передразнил его Александров. – А хватит только грамм на 200 или даже 100. Вот – 15 копеек у меня.

      – У нас, – поправил его Толстый, и, посмотрев на Смолу, добавил. – Ну вместе ж скидывались-то…

      – У нас, – причмокнув о нёбо, уточнил для дяди Армена Сашка.

      Дядя Армен взял из-под прилавка свой металлический совок для зачерпывания разных конфет и печенюшек и пошёл за ирисками. Его серый халат мелькнул за коробками, а Санькина рука вытянулась до невозможных размеров и бесшумно взяла из кассы пятирублёвые купюры.

      У Толстого со Смолой глаза вылезли на лоб, а дядя Армен, отряхивая пыль с густых кудрей, которую он успел уже где-то подхватить, выпрямился, наклонился назад и потянулся: «Спина-а… Эх, совсем здесь всего прадула…»

      Кулёк с конфетами он положил на одну чашу весов, а на другую поставил гирьку: «Дабавит ишшо?» Толстый в это время смотрел на какую-то коротенькую пластинку и медленно сглатывал слюну. Сашка посмотрел на него и, увидев одобрительный кивок, сказал: «Давайте!» Дядя Армен снова скрылся за коробками, а Руська процедил сквозь зубы: «Апельсиновая жевачка…» «Ай! – армянин резко выпрыгнул из товаров. – Сипина мая!»

      – Греться надо, – посоветовал Сашка. – У меня мамка всегда так делает.

      Он взял кулёк, поблагодарил доброго продавца и вывел своих товарищей на улицу.

      ***

      На крыше