От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю. Мартин Пачнер

– площадь перед восстановленными Водяными воротами, выбрал себе двенадцать сопровождающих, которые символизировали двенадцать племен одного народа, и симметрично, по шесть человек справа и слева от себя, расставил их на помосте. Всех до единого известили о том, что Ездра делает нечто очень важное[167].

      Поднявшись на возвышение, Ездра увидел огромную толпу народа и, развернув свитки, начал зачитывать их содержание. Люди тут же склонились до земли, как повергались в присутствии своего бога или его наместников в храме[168]. Но они находились не в храме, и Ездра предстоял перед ними не как священник. Он всего лишь держал в руках свиток. Люди впервые поклонялись своему Богу, явленному в форме текста[169].

      Ездра начал чтение, но тут возникла проблема: его понимали далеко не все. Переместить книги из каморки переписчика на площадь и явить их народу оказалось непросто. Слова писания не предназначались для последовательного чтения обширной аудитории: их собрали из множества источников. Древнееврейский язык Библии был сложен, а значительная часть слушателей владела только арамейским – общим языком всего региона. Заметив трудности, возникшие у слушателей, Ездра понял, что сказания и законы, которые он читает народу, необходимо переводить и растолковывать[170]. Долгие часы Ездра читал, переводил и разъяснял тексты, так что они стали понятны даже неграмотным. Закончив, он перешел к молитве, в которой повторил зачитанные прежде сказания от Сотворения мира до Авраама и Исхода, оформив тем самым великое повествование, которое в один прекрасный день достигнет Луны.

      В эпизоде, где народ преклонил колени перед текстом, Ездра открыл истинное значение своего возвращения в Иерусалим. Он хотел гораздо большего, нежели от имени персидского царя взять в свои руки важный опорный пункт империи или восстановить некий город. Ездра стремился к Иерусалиму и храму, потому что желал изменить обычай поклонения иудеев Богу. В изгнании Писание оставалось лишь артефактом. Только в Иерусалиме оно могло вновь стать святыней, соответствующей по значению храму.

      Древнееврейские писания давным-давно стали фундаментальным текстом, вернее, совокупностью текстов, определяющей отличие группы людей от их соседей, вобравшей в себя ее коллективный опыт, содержавшей впечатляющую многовековую историю о начале всего сущего и накопившей для поддержания самой себя значительные ресурсы, в том числе школы, писцов и книжников. Но в тот момент, в руках Ездры, фундаментальный текст обрел еще одно свойство: он был провозглашен священным и стал самостоятельным объектом поклонения.

ЛЮДИ ПИСАНИЯ

      Своим чтением Ездра положил начало конфликту между книжниками и священниками: ведь именно священникам изначально принадлежали все права на проведение ритуала. Ездра тоже был священником, но он изменил свою религию, поскольку писец и книжник вовсе не обязан был им быть[171]. Публичное чтение Писания Ездрой вылилось в переворот,

167

Неем. 8.

168

Неем. 8: 5–6.

169

Fried, Ezra and the Law. P. 37–38, 43; Pakkala, Ezra the Scribe. P. 279; Tigay J. H. The Torah Scroll and God’s Presence // Built by Wisdom, Established by Understanding: Essays on Biblical and Near Eastern Literature in Honor of Adele Berlin, ed. by Maxine L. Grossman. Bethesda: University Press of Maryland, 2013. P. 323–340. P. 328ff. Tigay рассуждает о том, каким образом свиток может воплощать собой божественную сущность. См. также: Karel van der Toorn. The Iconic Book: Analogies Between the Babylonian Cult of Images and the Veneration of the Torah (The Image and the Book: Iconic Cults, Aniconism, and the Rise of Book Religion in Israel and the Ancient Near East, ed. by Karel van der Toorn. Leuven: Peeters, 1997. P. 229–248) – здесь автор сравнивает поклонение свитку в иудаизме с культом образа в вавилонской религии.

170

Collins J. J. The Transformation of the Torah in Second Temple Judaism // Journal for the Study of Judaism. Vol. 43 (2012). P. 455–474. См. также Неем. 8: 8.

171

Whitters M. F. Baruch as Ezra in 2 Baruch // Journal of Biblical Literature. Vol. 132. № 3 (2013): 569–584, 582; Himmelfarb M. A Kingdom of Priests: Ancestry and Merit in Ancient Judaism. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2006. P. 12.