Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга седьмая. Владимир Борисович Броудо

бегали между стен, спать мешали, вот я из охотничьего ружья и пострелял».

      Что, мне теперь окопы рыть с семьёй для ночлега?

      Правда, они дыры в стене, после того как я их отдрючил – замуровали»

      – «Но ведь их можно наказать» – робко посоветовал я комбату.

      – «Наказать!? Да у них нет взыскания только от Папы Римского! У них их как на дворняге блох!

      Замполита в дивизионе уже год как нет, а то бы я ему их на растерзание отдал. Гусев кандидат в члены КПСС, а водку пьёт как беспартийный!

      Побеседуйте с ними как ровесник, по-товарищески.

      Ведь Вы же заместитель командира батареи, а Ваших прямых подчинённых из четверых моих соседей – трое».

      Что я мог сделать? Командир просит – надо помочь. Конечно, пообещал разобраться.

      Вечером я собрал в аппаратной своих подчинённых, спросил, не жалко ли им комбата и его семью.

      За всех ответил старший лейтенант Гусев:

      «Ты здесь неделю. Мы по три-пять лет. В город удаётся съездить не более раза в месяц – не позволяет постоянное дежурство. Мы что, не люди? Мы и жениться не можем: из кого выбирать? Самой молодой бабе в близлежащей деревне за шестьдесят! По службе перспектив тоже никаких, должности у нас знаешь – старлейские. У меня знак специалиста первой классной квалификации, я выполнил две боевые стрельбы. Все мы хотели на твою должность попасть, я лично о ней пять лет мечтал. А вот теперь ты приехал и учишь нас как жить!».

      Я не стал обострять ситуацию – заставлять Гусева обращаться ко мне на «Вы»:

      – «Во-первых, меня на должность поставили после окончания ВУЗа, а не потому, что я стремился у кого-то что-то перехватить. Желающим получать должности надо поступать в академию, и тогда можно мечтать не только о капитанской, но и о значительно более высокой должности. Вы это знаете и без меня».

      – «Знать—то знаем, но только кто отпустит отсюда?» – перебил меня Гусев.

      – «Я сам подпишу рапорт и приложу все усилия Вам помочь, если мы найдём взаимопонимание в решении служебных вопросов.

      Во-вторых, собачья жизнь не должна превращать человека в свинью. О комбате, о его человеческих качествах, Вы отзываетесь хорошо. Живет он в таких же условиях, как и мы, более того – у него двое детей и жена. Я попрошу это учесть. Лучше почаще отпрашивайтесь в город. Договорились?».

      Я понимал, что «пою прописные истины, об этом все знают». Более того, я их понимал. Находясь здесь не три года, а всего неделю я тоже бы рванул» с ними куда-нибудь…. Но я был обязан так говорить и так думать. Я был командиром и не мог мыслить категориями курсанта. Должность не позволяла.

      Опять за всех ответил Гусев:

      – «Договорились, но только о том, что мы не будем больше приводить баб в общежитие. Будем себя вести потише, но если капитан Сергиенко не поймёт то, что мы тоже люди и должны хотя бы изредка посещать город, то мы примем ответные меры. До каких пор он будет пугать нас трибуналом за уход с боевого дежурства?».

      На том