Соль уходящего лета. Юлия Резник

тот, мазнув взглядом по ее полной, похоже, ничем не скованной груди со сжавшимися от холода сосками. В мозгу шевельнулись абсолютно неуместные мысли. И желания… У него не было женщины чертову уйму времени. И, наверное, это многое объясняло. Кроме того, что последние несколько лет его вообще мало интересовали женщины.

      – Ну, вот и все. В душевой найдешь все необходимые туалетные принадлежности. Полотенца в шкафу. Там же халат и тапки. Располагайся.

      Лада обошла кровать, чуть припадая на ногу, и, прежде чем оставить Ника, объяснила:

      – Обед будет готов через час.

      Оставшись один, Ник с интересом обошел комнату. Никогда раньше он не бывал в отелях подобного класса, но почему-то сразу понял, что пансион Лады довольно сильно отличался от всех других. Во-первых, он находился на отшибе, в удалении от популярных туристических маршрутов. Во-вторых, в отличие от современных, возведенных на скорую руку ночлежек, этот дом был явно не новым, пропитанным историей, прослеживающейся в характерной архитектуре и интерьерах, кажется, ничуть не поменявшихся с тех времен. Прошлый век. Или конец позапрошлого. Было удивительно даже, что он сохранился в своем первозданном виде.

      Приняв душ в небольшой ванной комнате и торопливо одевшись – воздух еще не прогрелся, а потому в комнате было довольно прохладно, Ник вышел из номера. В окна бил дождь и ветки раскачивающихся на ветру деревьев. Тусклый свет электрических ламп мигал, и казалось, что провода вот-вот оборвет.

      – Лада… – голос Ника подхватило эхо и понесло прочь по коридору.

      – Ник? – Лада выглянула из-за двери, – проходи, ты не против, если мы пообедаем прямо в кухне?

      – Абсолютно.

      – Тогда проходи. Все уже готово.

      Пахло жареной рыбой. И помидорами с грядок. Как-то по-настоящему пахло. В его доме отродясь не водилось таких ароматов. У них не было шанса прорваться из кухни, они умирали прямо там, втянутые прожорливой глоткой промышленной вытяжки.

      – Надеюсь, ты ешь камбалу. Забыла спросить, как ты относишься к рыбе, – растерянно пробормотала хозяйка.

      – Все в полном порядке. Спасибо.

      Было и правда вкусно, хотя рыба порядком пригорела. Ни один уважающий себя шеф-повар такую бы не подал, а зря. Нику осточертела эта рафинированная идеальность. Картинка вместо вкусовых качеств. Все напоказ. Все на продажу.

      – Если хочешь – салат. Здесь помидоры, перец и лук. Немного свежеотжатого подсолнечного масла.

      Ник кивнул. Лада пальцами отделила кусочек рыбы и сунула в рот.

      – Очень необычная у тебя гостиница.

      – Да. Семейное дело.

      – От родителей, выходит, наследство?

      Она на секунду замешкалась. Ковырнула кусок помидора вилкой:

      – Нет. От мужа… наследство.

      – Извини. Я не хотел.

      Хотел! Хотел посмотреть на реакцию. Она все еще тоскует о нем?

      – Ничего страшного, – высокий голос превратился в едва слышный шелест, – он погиб два года назад. В общем… от мужа, да.

      Тоскует. И не снимает кольца.