Татуировщик из Освенцима. Хезер Моррис

столкнул тебя с тележки. Именно его смелость вырвала тебя из лап смерти.

      – Поблагодарю, когда узнаю, кто это. А ты не знаешь?

      – Нет. Прости. Мы не познакомились.

      На несколько мгновений Лале закрывает глаза, подставляя лицо солнечному теплу и впитывая из него энергию, волю, желание жить. Он распрямляет поникшие плечи, и к нему возвращается решимость. Он все-таки жив. Поднявшись на трясущихся ногах, он потягивается, стараясь вдохнуть новую жизнь в хилое тело, нуждающееся в отдыхе, питании и питье.

      – Садись, ты еще слишком слаб.

      Соглашаясь с очевидным, Лале так и делает. Только теперь спина его прямее, голос тверже. Он улыбается Пепану. Старина Лале вернулся и жаждет информации почти так же сильно, как еды.

      – Вижу, ты носишь красную звезду.

      – Ах да. В Париже я преподавал в университете и был слишком открытым, на свою беду.

      – Что ты преподавал?

      – Экономику.

      – И, будучи преподавателем экономики, ты попал сюда? Каким образом?

      – Понимаешь, Лале, человек, читающий лекции о налогообложении и процентной ставке, поневоле вовлекается в политику страны. Политика поможет тебе понять мир, а в какой-то момент ты перестаешь его понимать, и потом из-за политики тебя бросают в лагерь военнопленных. Как из-за политики, так и из-за религии.

      – И ты вернешься к той жизни после освобождения?

      – Оптимист! Я не знаю, что ждет меня в будущем, и ты тоже не знаешь.

      – Значит, никакого магического кристалла?

      – Нет, конечно.

      Не обращая внимания на шум строительства, лай собак и крики конвойных, Пепан наклоняется вперед и спрашивает:

      – У тебя и характер такой же сильный, как организм?

      Лале встречается взглядом с Пепаном:

      – Я должен выстоять.

      – Твоя сила может обернуться слабостью, если учесть обстоятельства, в которых мы оказались. Обаяние и приветливая улыбка могут навлечь на тебя беду.

      – Я справлюсь.

      – Что ж, тогда, быть может, я смогу помочь тебе выжить здесь.

      – У тебя есть друзья наверху?

      Пепан смеется и хлопает Лале по спине:

      – Нет. Никаких друзей наверху. Я ведь говорил тебе, что я татуировщик. И мне сказали, что очень скоро сюда будут привозить куда больше людей.

      Некоторое время Лале обдумывает эту мысль. Где-то там какой-то человек принимает решения, выдергивая людей – откуда? Как они решают, кого сюда везти? На каких сведениях основываются эти решения? Раса, религия или политика?

      – Ты заинтриговал меня, Лале. Меня к тебе тянуло. У тебя была сила, заметная даже в больном теле. Она привела тебя сюда, и вот ты сидишь передо мной.

      Лале слышит слова, но в душе противится им. Они сейчас находятся в таком месте, где люди умирают каждый день, каждый час, каждую минуту.

      – Хочешь поработать со мной? – Голос Пепана выводит Лале из задумчивости. – Или ты доволен той работой, которую тебя заставляют делать?

      – Я изо всех сил стараюсь выжить.

      – Тогда прими мое предложение.

      – Хочешь, чтобы я татуировал