Татуировщик из Освенцима. Хезер Моррис

Лале в ту часть лагеря, которая еще застраивается. Многие здания не закончены, и жуткая тишина заставляет Лале поежиться. Один новый блок готов, и Барецки показывает Лале отдельную комнатушку, размещенную сразу у двери.

      – Будешь спать здесь, – говорит Барецки.

      Лале кладет чемоданчик с инструментами на пол и оглядывает маленькую изолированную комнатенку. Он уже скучает по друзьям из блока 7.

      Затем из слов Барецки Лале узнает, что теперь он будет питаться рядом с административным корпусом. В должности татуировщика он будет получать дополнительный паек. Они идут на ужин, и Барецки объясняет:

      – Мы хотим, чтобы наши работники набрались сил. – Он делает знак Лале занять место в очереди на ужин. – Ешь побольше.

      Когда Барецки уходит, Лале наливают черпак жидкого супа и дают ломоть хлеба. Он проглатывает то и другое и собирается уйти.

      – Если хочешь, можешь взять еще, – произносит жалобный голос.

      Лале берет второй кусок хлеба, поглядывая на заключенных: те едят в молчании, не обмениваясь шутками, а лишь тайком переглядываясь. Он чувствует их подозрительность и страх. Засунув хлеб в рукав, Лале уходит к своему старому жилищу, в блок 7. Войдя, кивает капо, которому, похоже, сообщили, что Лале больше ему не подчиняется. В бараке Лале отвечает на приветствия соседей, тех людей, с которыми делился страхами и мечтами о другой жизни. На его прежних нарах сидит Леон, болтая ногами. Лале смотрит в лицо молодому человеку. В его широко раскрытых голубых глазах угадывается подкупающая мягкость и открытость.

      – Выйди со мной на минутку.

      Леон спрыгивает с нар и идет за ним. Все глаза устремлены на них двоих. Зайдя за угол барака, Лале вытаскивает из рукава черствый ломоть и предлагает Леону: тот жадно съедает хлеб. Только покончив с ним, парень благодарит Лале.

      – Я знал, что ты пропустишь ужин. Теперь я получаю дополнительный паек. Буду стараться делиться с тобой и другими, когда смогу. А сейчас иди обратно. Скажи им, что я вытащил тебя, чтобы отругать. И держи голову опущенной. Увидимся утром.

      – Не хочешь, чтобы они узнали про твой дополнительный паек?

      – Нет. Понимаешь, я не могу помочь всем им сразу, и не надо, чтобы они начали из-за этого ссориться.

      Со смешанными невыразимыми чувствами смотрит Лале, как Леон входит в его прежний барак. Следует ли бояться теперь, когда я получил привилегии? Почему мне грустно терять прежнее положение в лагере, хотя я и лучше защищен? Лале входит в тень от недостроенных зданий. Ему одиноко.

      В ту ночь Лале спит, вытянувшись впервые за много месяцев. Никто не лягает его, никто не толкает. Он чувствует себя королем на роскошном ложе. И, совсем как монарх, он должен теперь настороженно относиться к проявлениям дружбы или доверия со стороны людей. Завидуют ли они мне? Хотят ли получить мою работу? Подвергаюсь ли я риску быть несправедливо обвиненным в чем-то? Лале наблюдает здесь последствия жадности и недоверия. Большинство людей считают, что чем меньше народа, тем больше еды им достанется. Еда – как деньги. С ней останешься в живых. У тебя появляется сила делать то, что требуется.