Принцесса и прапорщик. Григорий Лерин

через голову и руки, вскочил на ноги и услышал:

      – Молодец, сержант! Надо же, попал! Идем со мной.

      Я не носил погон на футболке и его попаданию тоже удивился.

      Мы пришли в каптерку, и там я узнал о своем зачислении в группу, список личного состава которой уже утвержден командиром.

      Я вышел наружу, гремя шипами, наклонился, запустил пальцы в гетры и достал «Приму».

      – Спортсмен, а куришь, – донеслось сзади укоризненно.

      – Тут закуришь… – ответил я, глядя с тоской на футбольное поле.

      – Ну, покури, покури… напоследок…

      Через неделю я бросил курить, как, впрочем, и весь наш взвод, за исключением Костика, которому пятнадцати – двадцатикилометровые броски были только в радость.

      *** *** ***

      Подошел мой трамвай. Я принял активное участие в загрузке, за что был вознагражден местом. Ехать предстояло долго, скучно, к тому же, сидя.

      Я закутался от недоброжелательных взглядов в одеяло воспоминаний…

      А через двенадцать лет Костик разыскал меня в Питере, вдоволь нахлебавшегося слякоти, пыли и безработицы.

      – Виктор, к вам приятный молодой человек! – провозгласила моя хозяйка, претендующая на звание милейшей из старушек, сдающих комнаты.

      Я никого не ждал. То есть, мне некого было ждать. Уволенный около года назад из армии, как говорится, без выходного пособия, когда до конца моего контракта оставалось каких-то два месяца, я поехал в Ленинград, пытаясь найти Костика. Через неделю поисков я понял их тщетность. Костик поменял адрес и растворился в этом огромном муравейнике.

      Кем я только не работал эти месяцы, тяжело и дешево. Не жизнь, не борьба, а какая-то глупая игра за существование. Вроде перетягивания каната – упираешься, трещишь, а все на месте. Существование есть, атрибутов – нет.

      Костик заполнил комнату огромным телом, запахом обалденного одеколона и искренней радостью встречи.

      – Здорово, браток!

      Да здравствует 23 февраля! Мы оба послали ребятам открытки к празднику, и кто-то передал Костику мой адрес.

      Развалясь на заднем сиденье шикарного «Вольво», мы ехали куда-то за город, постоянно перебивая друг друга:

      – А помнишь? А помнишь?

      Только самые главные общие воспоминания мы, не сговариваясь, отложили на потом. И лишь оставшись вдвоем в Костином загородном дворце за бутылкой «Абсолюта», мы помянули мертвых.

      – Ну, давай. За Пеликаныча…

      – Давай… И за Сашку…

      – И за Сашку… Земля им пухом…

      Тяжело помолчали, вспоминая наш единственный, маленький, но такой настоящий бой…

      *** *** ***

      Ротный собрал нас, одиннадцать прапорщиков, тянувших в спецназе уже второй контракт, в девять часов вечера и обрисовал ситуацию.

      Сегодня днем местными жителями прямо у ЗАГСа захвачены и увезены невеста и свидетельница.