Сафар-наме, или Книга Странствий. Ренат Янышев

А вот хмельной мёд напомнил мне чем-то наш набиз.

      – Я сама эти грибы жарила, – шёпотом сообщила мне Снежка.

      – Здорово у тебя получилось, – одобрительно кивнул я. – Никогда лучше не пробовал!

      И видит Ахурамазда, я сказал ей чистую правду.

      – Правда? – лишь по шевелению губ я догадался, что она произнесла.

      – Послушай, – спросил я у девушки. – Ты что, боишься меня? Неужели я такой страшный? У себя на родине девушкам я нравился.

      – Немножко, – призналась Снежка. – У тебя глаза такие чёрные, словно в них ночь поселилась. И брови тоже чернющие такие, густые. И сам ты на хищную птицу похож.

      – Точно, – признался я ей. – Вот ночью ты станешь моей, а я обернусь огромным беркутом, схвачу тебя в когтистые лапы и унесу в далёкие горы, в своё гнездо…

      (Как написал по подобному случаю один мой знакомый поэт из Шираза:

      – Шути мой друг, но меру знай,

      Не перелей веселье через край,

      Иначе ядом обернётся шутка,

      Пожнёшь тогда печальный урожай).

      Снежка так и обмерла от моих слов. А за столом вокруг нас воцарилась зловещая тишина.

      – Ты что? Оборотень? – медленно спросил меня Несмеян.

      Дёрнул же меня проклятый Друга так неудачно пошутить. Я для всей деревни таинственный чужак, наверняка опасный, раз так легко вылечил Илью. Так что они вполне могли представить себе, что я владею превращениями. Ох, и как же теперь выкрутиться из этого положения?

      Я медленно поднял руки вверх в знак примирения:

      – Это шутка! Приношу свои извинения! Это только шутка!

      – Плохая это шутка, – произнёс шейх, приподнявшись и нависая над столом: – За такую шутку и смерть принять не долго. В наших краях не любят оборотней. Так что было бы не худо убедить нас немедленно в обратном.

      – И как же? – с опаской спросил я.

      – Солнце уже зашло, поэтому лучше подойдёт испытание огнём. Это просто. Возьмёшь голой рукой красный уголёк из костра и удержишь его, пока не остынет. Не сумеешь удержать, значит, ты оборотень. Сумеешь, значит, обычный человек.

      – Согласен, – легко согласился я.

      Да будет благословен мой учитель Умар Гиясаддин за то, что научил меня терпению и выдержке и за то, что показал, как можно управляться с огнём, повергая в трепет непосвящённых.

      Окружённый толпой деревенских жителей я прошествовал к центральному костру, ярко пылавшему в центре площади, где проходил пир. Илья всё это время не вмешивался в происходящее, но подбадривающее подмигивал каждый раз, ловя мой взгляд.

      Между тем не всё оказалось так просто. Несмеян долго и придирчиво вглядывался в угли, пока не подцепил на кузнечные щипцы показавшийся ему подходящим:

      – Вот этот. И помни, ладонь раскроешь, только когда я скажу.

      Я медленно отдышался, затем постарался расслабиться и, резко, с присвистом выдохнув воздух, подставил ладонь под мерцающий алым уголь, размером с перепелиное яйцо. Мгновенно сжав как можно плотнее пальцы, я удержался от