Совсем другие люди. Игорь Даудович Лукашенок

вокруг города. Здесь они предавались классическому духу, расправляли плечи и мечтали, что когда-то заработают своим талантом много денег и купят себе изящный особняк с колоннами. Иногда провидение заносило их в самые настоящие руины, забытые властями и давно непосещаемые обычными людьми, где ими овладевало тотальное чувство театра.

      – Я представляю себя веймарской актрисой, – неожиданно объявила Цинтия, кружась на стилобате заросшего ивняком и крапивой здания ДК.

      – А кем быть мне? – вопрошал с улыбкой на лице альтист, стоя у подножия щербатой лестницы.

      – Будь моим Шиллером, любимый.

      – Хорошо. А что будем ставить?

      – Я бы хотела сыграть Марию Стюарт.

      – Ты помнишь слова этой пьесы?!

      – Нет, я буду импровизировать….

      Так, между музыкой, поцелуями и загородными путешествиями, текла их молодая жизнь, похожая на авантюрное кино без сценария. Они радовались солнечным дням и не замечали облачных, что свойственно только недавно влюблённым друг в друга людям. Эрих Фромм писал, что настоящая любовь одного человека к другому заключает в себе и любовь ко всему окружающему. В этом утверждении пылает чисто мужской идеализм. Женщина любит конкретнее и глубже, пренебрегая многим ради одного. Какое дело ей до любви к пёстрому мирозданию, если она уже нашла то, во что можно вложить всю себя, возвысившись или пав, обретя счастье или погибнув. Такой была и любовь Цинтии к своему избраннику.

      Однако после нескольких месяцев любовного наслаждения Цинтия стала подозревать, что у них с альтистом не может быть общего пути. Она не столько понимала, сколько чувствовала его натуру, в обычае которой было загораться новыми проектами без оглядки на обстоятельства и мнения самых близких людей. Цинтия предугадывала также и то, что не останется единственной женщиной слишком увлекающегося, слишком жадного до впечатлений и новых побед мужчины, лишившего её девственности на второй неделе знакомства. Печаль сковала её непривыкшее к страданиям сердце. Теперь каждую ночь призывала она майского бога и просила у него помощи в ситуации, из которой не могла придумать достойного выхода. И однажды, как это бывает со всеми уповающими на волю тайных сил, она получила то, чего так искренне желала.

      7.

      Мать просидела в гостях у Цинтии не менее трёх часов. Она разговаривала с Цинтией в своей привычной манере: много рассказывала о своих знакомых, задавала дочери вопросы и делала вид, что внимательно слушает её ответы. Цинтия и мать походили на двух русских актрис-соперниц, которые много лет подряд играют в одном и том же спектакле, хорошо знают повадки друг друга, а потому не ждут от очередной встречи на сцене ничего нового. Цинтия знала, что мать интересует по-настоящему лишь работа и тот круг знакомых, которые всегда готовы были принять участие в светской авантюре с алкоголем и разговорами до середины ночи.

      Цинтия остро чувствовала всю глубину пропасти, отделяющей поколение матери от