А в полку том жили-были…. Сергей Климкович

чушь, Иван бы просто добился близости, пару раз ответил бы на ее звонки (а она обязательно позвонила бы), – и дело с концом. Но он оценил ее такт, разумное молчание в нужных местах и вполне одобрял шутки и реплики, которые она подавала за столом. Иван почувствовал уважение к ней за недемонстративность и отсутствие жеманства. А также гордость за то, что нашел ее в вагоне обычной электрички.

      – Иван, извини, пожалуйста, – повернулась Катя к нему. – Не мог бы ты остановиться на минутку?

      – Что, что такое? – тревожно спросил он, сворачивая к обочине.

      – Немножечко перебрала, – слабо улыбнулась она. – Это пройдет. Руслан не давал пустовать моему бокалу.

      Он помог ей выйти из машины, тревожно заглядывая в глаза. Катя дышала глубоко и тяжело.

      – Мама меня убьет, – коротко засмеявшись, просто призналась она. – Кроме того, что напилась в стельку, так еще и приду домой заполночь. – Потом неожиданно сочувственно спросила: – Ты очень сильно потратился?

      – Даже не думай об этом, – покачал головой Иван, ощущая захлестнувшую его нежность к этой хрупкой, скромной девушке. – И не говори, и не думай. Поняла?

      «Сейчас он меня поцелует. Может быть, даже взасос… Если, конечно, он не такой же хлипкий мудак, как Толик».

      В глазах Кати появилось нечто такое по-детски слабое и умоляющее, что Иван не мог удержаться.

      «Так, так. Посмотрим, что мы умеем», – мысленно улыбнулась Катя, когда он легонечко прижал ее к дверце машины и осторожно приблизил свои губы. Первый поцелуй был легким, как бы приглашающим. Катя дала понять, что не возражает против такого развития событий. Она обожала это ощущение новизны, когда человек думает о тебе только хорошее, и ты сама похожа на идеальный, без единой ошибки текст; ты еще ничего не сказала и не сделала, но тебя желают. Желают и любят не за что-то, а просто так, просто потому, что ты есть на свете – пока еще без недостатков и досадных изъянов. Потом все могло быть по-другому, но сейчас именно так, и никак иначе. Нет ни взаимных обязательств, нет недомолвок. И оттого так легко на душе, так все несложно и так ново.

      Сильные жаркие губы вызывали во всем ее теле сладкую дрожь, испытываемую не так часто. Мальчики, с которыми она встречалась, всего лишь изображали из себя настоящих мужчин, а Иван (Катя, как и все женщины, прекрасно это чувствовала) БЫЛ настоящим мужчиной, знавшим, как вести себя с женщиной. Он не сомневался ни в одном своем жесте, не думал о том, как выглядит со стороны.

      – У меня есть ключи от теткиной квартиры. Там никого нет, – прошептала она, отлично понимая, что молодой лейтенантик попался и теперь никуда не денется.

      – А что скажешь маме? – засмеялся он.

      – Я ужасная, неисправимая врунья. Скажу, что ночевала у подруги.

      – Тогда, чтобы ты не чувствовала себя виноватой, я буду твоим… подругом.

      – Ладно. В таком случае выпьем чаю, посплетничаем и – баиньки, – хитро согласилась она.

      – Баиньки так баиньки, – кивнул он, понимая, что никаких «баинек» не будет.

* * *

      Поговорить