Чужой муж. Елена Арсеньева

делает и будет делать.

      Родион выключил свет.

* * *

      Стояла глубокая ночь, когда Лиля добралась до дома. Родион, конечно, поехал с ней, и было ужасно трудно расстаться с ним у ворот, представляя, как далеко и долго ему придется идти пешком по темной дороге. Здесь недавно пустили рейсовый автобус, но последний уже прошел, а до первого еще далеко… Лиля готова была сидеть с Родионом в машине до рассвета, однако глаза слипались у обоих, и она понимала, что надо хоть немного поспать перед завтрашними занятиями.

      Кое-как расстались, нацеловавшись до изнеможения, и наконец Лиля прокралась в дом, для начала обойдя его и внимательно всмотревшись в окна. Все они были темны, и Лиля отчаянно надеялась, что родители уснули. Ей и раньше случалось возвращаться довольно поздно, и два-три раза это осталось незамеченным. Может быть, и сегодня повезет?..

      Господи, как же громко скрипят молнии на сапогах! Лиля постояла перед зеркалом, придирчиво отыскивая какие-нибудь компрометирующие следы на лице, на шее, но здесь, в полумраке коридора, все казалось нормальным, а свет она боялась зажигать.

      Часы в сонной ночной тишине тикали просто невероятно громко! Лиля решила, что они вполне могут заглушить ее шаги. Двинулась к лестнице, всматриваясь в темноту за дверью отцовского кабинета.

      Конечно, папа уже ушел спать. А мама вообще рано ложится…

      Вспыхнувший свет показался ей выстрелом в упор.

      Мама! Сидит в уголке дивана в своем сером шелковом халате! Ждет!

      – Ты где была? – спросила Маргарита, подняв со стола будильник, стрелки которого показывали без десяти четыре.

      – Я помню про ваш «комендантский час», – пробормотала Лиля испуганно, но тотчас взяла себя в руки и сказала твердо: – Мама, я уже взрослая! Мне уже целых двадцать лет!

      Маргарита вскочила с дивана, запахнув халат, и схватила Лилю за руку.

      – Подожди! Ты что, была с этим своим агрономом? – с нескрываемым волнением спросила она.

      Лиля мгновенно разозлилась на пренебрежительную мамину интонацию, да так, что забыла обо всякой осторожности. Перевела дыхание и выпалила:

      – Да. Я была в общежитии.

      Маргарита тихо ахнула и хлестнула ее по лицу.

      Лиля вскрикнула и кинулась к лестнице, однако ее остановил Михаил Иванович, который спускался навстречу.

      – Рита, ну что ты творишь? – проговорил он укоризненно.

      – Я что творю?! – воскликнула Маргарита, нервно завязывая пояс халата. – Я ее воспитываю! Вкус прививаю! Хорошие манеры! Ты спроси у своей дочери, где она была?! Ты думаешь, она книги читала до четырех часов утра с чужим мужиком? – У нее перехватило дыхание, она почти прохрипела, покраснев от ярости. Уродливая вздувшаяся жила перерезала высокий красивый лоб. – В общежитии!

      – Рита… – предостерег Михаил Иванович.

      – Да! – выкрикнула Лиля, которую совершенно взбесила эта откровенная ненависть матери. – У нас все было!

      Маргарита только ахнула и залилась слезами.

      – Так, так, подождите… – пробормотал Говоров, растерявшийся