Чужой муж. Елена Арсеньева

должен же я знать, что творится в моем городе, – попытался отшутиться Говоров, однако Тася не приняла шутки и строго спросила:

      – Миша, зачем ты приехал?

      – Тася… – начал было Говоров дрогнувшим голосом, пытаясь взять ее за руку, но Тася отвернулась, отошла к окну.

      – Ну, если официально, то с инспекцией! – заявил Говоров уже совсем другим тоном – дружеским и почти равнодушным. Однако тут же не выдержал игры, сбился: – А если честно, то на тебя посмотреть.

      Тася глянула так, что Михаилу Ивановичу пришлось начать оправдываться:

      – А что? Дом пионеров – место общественное, так что имею право.

      Говоров неторопливо снял модный светлый плащ на клетчатой подкладке, небрежно бросил его на стул, сел сам и деловито заговорил:

      – У тебя когда по расписанию занятия? Понедельник, среда, пятница? Вот запишусь… – Подпер голову рукой, посмотрел на Тасю усталыми, страдающими глазами: – И буду смотреть на тебя, сколько захочу!

      Наконец-то улыбнулась! Ей было приятно это услышать, сразу понял Говоров. Более того – она хотела это услышать!

      Тася взяла со стула его пальто, прижала к себе, села, глядя грустно и ласково:

      – Выглядишь плохо. Устал?

      Он вздохнул:

      – Не сплю ни черта… Благодаря, между прочим, дочуне… твоей и моей! Очередную блажь вбила себе в голову!

      Тася смотрела непонимающе.

      Говоров поднялся, нервно зашагал по кабинету:

      – Я думал, через пару дней домой вернется. Не выдержит в этой общаге! Так нет!

      Он нервно схватил со стола нож, осмотрел его внимательно, сам не зная зачем, и швырнул обратно:

      – Да… Ладно, дам ей еще неделю… нет, две! Пусть нахлебается сполна! Потом разгромлю эту богадельню – и поганку домой верну. А то, чего доброго, еще замуж выскочит!

      Тася смотрела на него, слушала, но ничего не говорила.

      Выдохнул и яростно продолжил:

      – Упертая! Характер все показывает!

      – И в кого это она, интересно, такая? – насмешливо спросила Тася.

      Говоров покосился было бешено, вздернул голову… потом пожал плечами, усмехнулся:

      – Ну… да!

* * *

      Последнюю стипендию Родион получил в прошлом месяце, и от нее уже давно помину не осталось. Он вообще тратил деньги не считая! Однако Лиле стипендия не полагалась: конечно, круглая отличница, но из очень состоятельной семьи, а стипендии распределяли в первую очередь малоимущим.

      О том, что она теперь уже не принадлежит к этой очень состоятельной семье, Лиля, понятное дело, деканат в известность не ставила.

      Чтобы выжить, Родион ночами разгружал вагоны. Это был очень популярный «калым» не только среди студентов, но и среди других горожан, которым нужно было подработать. Само собой, крепость мышц и спин считалась обязательной: «мямлики-зяблики» и одной ходки с тяжеленными мешками не выдержали бы, не то что шестьдесят – семьдесят, как делал за ночь Родион. Он был сильный, проворный, упорный, он знал, что у него теперь жена, которую надо кормить… Честно говоря, первое время, возвращаясь в общежитие,