Чужой муж. Елена Арсеньева

рявкнул Родион.

      Даже Лиля отпрянула, а Маргарита вообще чуть со стула не упала. О Семеновых и говорить не стоит! Но «колхозника» было уже не остановить:

      – Я как будущий агроном знаю, что нельзя кормить зерном скот. Миллионы тонн хлеба уходят в навоз!

      – Родион! – простонала скандализованная мадам Семенова. – Но мы же за столом!

      – Тише, Никочка, – ласково сказал Семенов-старший, принимая терпеливо-оскорбленный вид.

      Вадик поспешно ел, не поднимая глаз.

      «Как ему неловко, бедному! – рассердилась Маргарита. – Неловко из-за колхозника!»

      И… не поверила своему счастью: Родион вдруг поднялся:

      – Спасибо за угощение. Я пойду.

      – Как? – квакнул сквозь котлету Вадик.

      – Пойду расширять рамки своего политического мировоззрения, – с недоброй ухмылкой пояснил Родион. – А по дороге закажу билеты в театр!

      Руку он подал почему-то только Вадику:

      – До свиданья!

      – До свиданья… – Тот быстренько проглотил кусок.

      На счастье, не подавился… хотя было от чего!

      Родион остановился в дверях, надевая куртку, и продекламировал:

      Живет у нас сосед Букашкин.

      В кальсонах цвета промокашки.

      Но, как воздушные шары,

      Горят над ним антимиры![4]

      И вышел.

      – А что это было сейчас?! – осведомилась мадам Семенова.

      – Мама! – простонал Вадик. – Это же твой любимый поэт – Андрей Вознесенский!

      – Да-а? – протянула она.

      – Да! – буркнул сын.

      – Вы снобы! – зло вскочила Лиля. – Вы вели себя возмутительно!

      И ринулась вон из комнаты.

      – Лиля! – попыталась задержать ее Маргарита, но поперхнулась и закашлялась.

      – А что? – ухмыльнулся Говоров, наливая себе водки. – Парень с юмором! Что-то в нем есть!

      И чокнулся только с Вадиком.

      Маргарита покосилась в окно.

      Лилька со всех ног неслась за Родионом к воротам.

      Маргарита покачала головой.

      Оглянулась: из-за ее плеча, вытягивая худую шею, с тоской смотрел в окно Вадик.

      Маргарита вздохнула. Кажется, дела у Вадика, да и у нее, плохи…

      Родион стоял у калитки. Лицо злое, глаза прищурены.

      – Ты зачем меня пригласила? Хотела матери досадить? – шумно дыша, спросил он.

      – Вообще-то да, – покаянно кивнула Лиля. – Извини.

      Желваки так и заходили на лице Родиона! Он резко шагнул к Лиле, схватил за плечи и поцеловал – нет, просто впился в губы.

      – Отпусти! – пропищала Лиля, отталкивая его. – Больно! Ты сейчас злой! Я не хочу так! Уходи!

      – А по-другому я сейчас не могу, – буркнул Родион и ушел.

      Лиля постояла-постояла – и понуро побрела домой.

* * *

      Настроение с самого утра было испорчено, причем дважды. Сначала Варвара как бы невзначай положила на стол рядом со вкуснейшими сырниками «Комсомолку»

4

Из стихотворения А. Вознесенского «Антимиры».