Чужой муж. Елена Арсеньева

была изумлена. Она была счастлива!

      Голос звучал совсем рядом. Лиля повернула голову. Родион стоял у занавески и пел:

      … Ты жизнь и счастье,

      Любовь моя![6]

      Какой у него голос, оказывается! Про такие голоса говорят – за сердце берет. И как он смотрит…

      Родион сел на диванчик напротив и протянул согнутый палец.

      Лиля не знала, смеяться или плакать. Они так всегда мирились с отцом! А теперь…

      Улыбаясь, смущаясь, то отводя глаза, то снова взглядывая на Родиона, она зацепила его мизинец своим.

* * *

      Все влюбленные проводят время одинаково. Они бродят по сонному парку, собирают кленовые листья, сбивают замки с качелей, уже «заторможенных» в связи с закрытием сезона, и качаются на них, упоенно пытаясь долететь до неба, хотя и так находятся на седьмом небе… А потом они идут в кино, берут билеты на последний ряд и до одури там целуются. Выйдя из кинотеатра, они понимают, что расстаться сейчас просто нельзя. Ну просто невозможно им будет провести ночь друг без друга!

      Эту ночь и все остальные…

      И всем влюбленным кажется, что это происходит только с ними, что никто на свете не был так влюблен и так счастлив!

      Именно это чувствовали Родион и Лиля, именно так они провели день, именно это – невозможность, невыносимость расставания! – осознали, когда вышли из кино и, держась за руки, побрели по улице, с каждым шагом приближаясь к единственному месту, где они могли побыть одни: к общежитию.

      Какой-то рыжий парень вскочил с кровати, когда в узкую, захламленную комнатушку вошла Лиля.

      При виде его девушка так и ахнула:

      – Колян?! Это вы? Так вот почему вы затащили нас в кафе!

      – Ну, на это он мастер! – усмехнулся Родион.

      – Позвольте за вами поухаживать! – Рыжий помог Лиле снять пальто.

      – Спасибо, Коля! – улыбнулась она.

      – Спасибо, Коля! – улыбнулся и Родион, поведя глазами в сторону двери.

      Намек был более чем ясен и прозрачен! Коля прихватил подушку и со смехом кинулся за дверь. Впрочем, она тотчас распахнулась, и ворвался другой приятель Камышева, Федя.

      – Камыш! – гаркнул он. – Ты на сахар богат? Ой! Ты не один?

      Парень заметил Лилю – и расплылся в улыбке.

      – Не один, не один! – Родион сунул ему в руки банку с сахаром, а когда Федя шагнул было к Лиле со словами: «Разрешите познакомиться!» – бесцеремонно вытолкал его за дверь.

      Впрочем, Федю угомонить по-быстрому оказалось не так просто. Из коридора донесся его крик:

      – Девушка, если он будет плохо себя вести, приходите к нам! Мы в восемнадцатой!

      – Иди уже! – Родион сердито повернул ключ и улыбнулся Лиле: – Я закрою дверь, иначе это никогда не кончится.

      Девушка между тем с преувеличенным вниманием рассматривала спортивные медали, висевшие над одной из кроватей. Собственно, сейчас она была в таком состоянии, что вряд ли поняла, за что они были вручены: за велопробег, легкую атлетику или стрельбу.

      Наконец она села под этими медалями, переплетя пальцы и исподтишка поглядывая на Родиона.

      Было страшновато

6

Из песни А. Бабаджаняна на слова А. Горохова «Королева красоты».