Такая долгая жизнь. Записки скульптора. Григорий Ястребенецкий

года. А мы говорим – Богомолец! Потом появилась статья в журнале «Крокодил», где Лемана назвали жуликом. Он обратился к врачам, и те провели экспертизу. Я видел заключение экспертизы. Там было сказано, что Леману действительно больше ста лет. На сколько больше, сказано не было.

      В свободное от лаборантских забот время Леман позировал студентам-живописцам. За позирование в одетом виде платили шестьдесят копеек за час, обнаженным – по рублю. В первые послевоенные годы некоторые студенты, для того чтобы немного добавить к грошовой стипендии, позировали на «постановках» в мастерских. Я тоже позировал на фигуру Шостаковича для дипломной работы скульптора Черницкого. Он пригласил меня не потому, что я был чем-то похож на Шостаковича, а только из-за того, что у меня, пожалуй, единственного, был более или менее приличный костюм, чудом сохранившийся с довоенных лет. Остальные ребята донашивали гимнастерки, отцовские пиджаки, телогрейки.

      Студенты подрабатывали в художественно-производственных мастерских, которые были специально организованы при институте, для того чтобы ребята не померли с голоду. В мастерских выполнялись копии картин, плакаты по технике безопасности, портреты вождей «сухой кистью» для оформления фасадов зданий и колонн демонстрантов во время революционных праздников. Платили гроши, но и этим грошам мы были рады. Директором мастерских был очень популярный среди студентов Матвей Балантер. Мастерские так и назывались: Балантерия. О качестве продукции, выпускаемой мастерской, он говорил так:

      – Работаем неважно, офармливаем хорошо.

      Он имел в виду документы. Он так хорошо «офармливал» документы, что вскоре на него был объявлен всесоюзный розыск.

      В Академии художеств была целая бригада профессиональных натурщиков и натурщиц. Это были удивительно терпеливые и выносливые люди, которые могли часами неподвижно стоять, не меняя заданную позу. Но, когда я вышел на диплом, мне потребовался необычный натурщик – негр. Негр в полном смысле этого слова. У меня была очень актуальная по тем временам тема дипломной работы: «Демократическая молодежь мира». Это были три фигуры – три расы, населяющие землю: белый, желтый и черный.

      Китайца найти было несложно – они учились у нас и всегда готовы были позировать за шестьдесят копеек в час. А вот с негром была проблема. В Советском Союзе тогда жили только три негра. Один работал на шарикоподшипниковом заводе, второй был актер Вейланд Род, а третий появился после присоединения к Советскому Союзу Литвы. Это был эстрадный артист и укротитель удавов Тито Ромалио. К моему счастью, он женился на русской блондинке и жил в Ленинграде.

      Я нашел его и уговорил мне попозировать.

      – Негров в Советском Союзе почти нет, поэтому я согласен, если вы будете платить мне не шестьдесят копеек за час, а три рубля. Мне надоело давать в Советском Союзе шефские концерты, – сказал он, испорченный жизнью в капиталистической Литве.

      Он прилично говорил по-русски, но слов «энтузиазм», «общественная работа», «братская солидарность» совершенно