Невинные. Джеймс Роллинс

взор, Эрин от страха пыталась смотреть сразу во все стороны, ощущая во рту привкус крови от прокушенной губы.

      И тут ноздри ее наполнил аромат вина.

      Нет, нет, нет…

      Она изо всех сил старалась не провалиться в забытье, чувствуя приближение очередного приступа и в панике вцепившись в удила Блэкджека изо всех сил. Стоит потерять контроль, и она слетит на землю.

      А потом пришел худший кошмар.

      Низкое рычание сотрясло ночь, прокатившись к ней по холмам. Гортанный рык издавало не живое существо, а что-то ужасное…

      …и близкое.

      Глава 5

      19 декабря, 02 часа 02 минуты по центральноевропейскому времени

      Катакомбы под Ватиканом

      Рун рванулся назад-вверх. Голова ударилась о гладкий камень, со всплеском опрокинувший его в обжигающую ванну вина, и рана на виске открылась. Он пробуждался подобным образом множество раз, заточенный в каменном саркофаге, наполовину погруженный в вино – освященное и пресуществленное в кровь Христову.

      Его окаянная плоть пылала в окружении этой святости, плавая в море боли. Частью сознания он хотел воспротивиться, но другой понимал, что заслужил эту боль. Он согрешил века назад и теперь обрел свою истинную кару.

      Но сколько времени прошло?

      Часы, дни, годы?

      Боль не убывала. Он грешил без меры и должен отбыть безмерную кару. А потом сможет упокоиться. Его тело алкало покоя – конца боли, конца греху.

      И все же, чувствуя, что проваливается в забытье, Рун боролся против этого, чувствуя, что не должен сдаваться. Он облечен долгом.

      Но перед чем?

      Корца не позволил веждам опуститься, вглядываясь во тьму, прозреть которую не в силах даже его сверхъестественный взор. Муки продолжали терзать его ослабевшее тело, но он укротил их с помощью веры.

      Протянул руку к тяжелому серебряному кресту, который всегда носил на груди, – и нашел лишь мокрую власяницу. И вспомнил. Кто-то похитил его распятье, четки, все символы его веры. Но они и не нужны ему, чтобы достичь небес. Он в безмолвии выдохнул очередную молитву и задумался над своей участью.

      Где я? Когда…

      Рун ощущал бремя лет – стольких, что людям и не постичь.

      Века греха и служения.

      Воспоминания нахлынули на него, зависшего в этом палящем море. Он погружался в них и всплывал обратно.

      …конная повозка, увязшая в грязи. Он подсовывает под деревянные колеса хворост, а сестра смеется над ним, мотая длинными косами из стороны в сторону.

      …могильный камень с именем женщины на нем. Та самая смеющаяся сестра. Но на сей раз на нем облачение священника.

      …сбор лаванды в поле и беседы о дворцовых интригах. Бледные, белые руки кладут лиловые соцветия в плетеную корзинку.

      …поезда, автомобили, аэропланы. Путешествуя по поверхности земли все быстрей, видя все меньше.

      …женщина с золотистыми волосами и янтарными очами, очами, зрящими то, что его собственным недоступно.

      Корца вырвался из тисков этих воспоминаний.

      Важен