Экология русского языка. Александр Сковородников

также учесть, что мы живем в эпоху всеобщей нестабильности, в том числе расшатанности языковых и нравственно-поведенческих канонов, системы общечеловеческих и национальных ценностей, а в такие периоды «идут интенсивные споры о языке. Причем язык становится объектом не столько лингвистических исследований, сколько философских дискуссий. Споры о языке неизбежно становятся философскими спорами» [Елистратов 1998: 59].

      Все сказанное выше делает не только целесообразным, но и неизбежным обращение к философии при решении лингвоэкологических проблем.

      Опираться следует прежде всего на так называемую предпосылочную функцию философии, которая понимается как «понятийная, или категориальная, поддержка науки», обеспечение ее «определенными содержательными представлениями, исходными тезисами» [Ушаков 2005: 13].

      Таким образом, перед нами стоит задача так прочитать философские тексты, чтобы увидеть в них глазами лингвиста основу для определения статуса лингвоэкологии и обоснования или постановки той или иной лингвоэкологической проблемы.

      Полагаем, что выводы о предмете лингвоэкологии, сделанные с опорой на суждения философов, должны быть основаны на так называемой строгой аналогии, которая стремится к тому, «чтобы было схвачено и выражено действительное, а не кажущееся сходство сопоставляемых объектов. <…> Информация о сходстве должна быть того же типа, что и информация, распространяемая на другой объект» [Горский и др. 1991: 13–14]. Другими словами, лингвоэкологическая интерпретация философского текста должна базироваться на принципе онтологического изоморфизма общего и частного.

      В этой связи уместно обратить внимание на то, что обращение к философии помогает минимизировать роль субъективного фактора в исследовании, поскольку, как заметил Л. И. Шестов, «убеждения, столь необходимые в повседневной жизни, в философии допустимы лишь условно. Величайшая прерогатива философии – это свобода от убеждений, и без этой свободы вы никогда не проникните в мир сущности» [Шестов 1993: 268].

      Заметим также, что под философами мы понимаем не только профессионалов в этой области, но и известных мыслителей вообще, в том числе выдающихся общественных и религиозных деятелей, писателей, ученых и т. д. Так, применительно к России следует иметь в виду, что русская философская мысль выражается часто не только в собственно философских работах, но и в художественных и публицистических текстах. Выдающийся русский философ XX века А. Ф. Лосев пишет об этом так: «Среди русских очень мало философов par excellence: они есть, они гениальны, но зачастую их приходится искать среди фельетонистов, литературных критиков и теоретиков отдельных партий. В связи с этой “живостью” русской философской мысли находится тот факт, что художественная литература является кладезем самобытной русской философии. В прозаических сочинениях Жуковского и Гоголя, в творениях Тютчева, Фета, Льва Толстого, Достоевского, Максима Горького часто разрабатываются